СПЕЦИФИКА ПРОЦЕССУАЛЬНОГО СТАТУСА ПРОКУРОРА В ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ

Цель уголовного судопроизводства заключается в законном разрешении конфликта, имеющего место между государством и привлекаемым к уголовной ответственности лицом [1, с. 48]. Достижению указанной цели, в частности, служит деятельность прокурора, являющаяся неотъемлемым элементом уголовного судопроизводства, включая его досудебную стадию. Однако деятельность прокурора на досудебной стадии уголовного судопроизводства в настоящее время осложняется тем, что в результате многочисленных трансформаций статуса данного должностного лица сложилась ситуация полифункциональности его деятельности. Полифункциональность деятельности прокурора, в свою очередь, обуславливает дихотомичность его процессуального статуса на досудебной стадии производства по уголовному делу.

Процессуальный статус прокурора как участника уголовного судопроизводства напрямую вытекает из ст. 37 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ  (далее – УПК РФ), согласно ч. 1 которой прокурор представляет собой должностное лицо, уполномоченное осуществлять как уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства от имени государства, так и надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия [5]. Норма подобного содержания имеется и в ч. 2 ст. 1 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации» (далее – Закона о прокуратуре), в соответствии с которой в рамках уголовного судопроизводства прокуратура также осуществляет как уголовное преследование, так и надзор за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие [6].

По справедливому замечанию В.А. Лазаревой, УПК РФ относит прокурора к участникам уголовного процесса на стороне обвинения наряду с дознавателем, руководителем подразделения дознания, органом дознания, следователем, руководителем следственного органа, потерпевшим, частным обвинителем, гражданским истцом и их представителями [2, с. 8]. Такое положение вещей свидетельствует о том, что законодатель возлагает на прокурора функцию уголовного преследования. В то же время из ч. 1 ст. 37 УПК РФ следует, что при производстве по уголовному делу прокурор призван осуществлять от имени государства уголовное преследование, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия. Отмеченная коллизия ставит перед  исследователями и, главное, практическими работниками целый ряд вопросов относительно того, сколько всего и какие имеются функции у прокурора в уголовном процессе и каким образом соотносятся друг с другом такие функции, как уголовное преследование и надзор.

Вполне очевидно, что процессуальный статус прокурора как участника уголовного судопроизводства и, в частности, его досудебной стадии, закрепленный в УПК РФ и Законе о прокуратуре, складывается из двух составляющих – осуществления им уголовного преследования и в то же время осуществления надзора за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие. Несмотря на то, что процессуальный статус прокурора дихотомичен, он неразделен в том смысле, что указанные стороны деятельности прокурора осуществляются одновременно и взаимопроникают друг в друга. Как отмечает в связи с этим Д.А. Левичев, несмотря на то, что прокурор является участником уголовного процесса со стороны обвинения, в силу другой своей функции он предпринимает все необходимые меры, чтобы не было перекоса ни в сторону обвинения, ни в сторону защиты [3, с. 7-8].

В то же время, некоторые ученые склонны полагать, что дихотомичность процессуального статуса прокурора в уголовном судопроизводстве, включая и его досудебную стадию, является серьезной проблемой. Так, например, Н.В. Буланова и Н.Ю. Решетова отмечают, что УПК РФ и Закон о прокуратуре, предполагая одновременное осуществление прокурором в рамках уголовного судопроизводства уголовного преследования и надзора за исполнением федеральных законов в сфере уголовного судопроизводства, практически не разделяет указанные направления деятельности и, соответственно, полномочия по их осуществлению [1, с. 53]. В свою очередь, Э.Н. Примова и Н.Н. Примов отмечают, что основной функцией прокуратуры является правозащитная, что позволяет им сделать вывод о том, что уголовное преследование не может входить в процессуальный статус прокурора в качестве одной из его составляющих [4, с. 75]. 

Таким образом, процессуальный статус прокурора как участника уголовного судопроизводства дихотомичен, поскольку он включает в себя действия по осуществлению уголовного преследования и в то же время действия по осуществлению надзора за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие, имеющие место как на досудебной, так и на судебной стадиях уголовного судопроизводства. Дихотомичность процессуального статуса прокурора обуславливает ключевую его проблему – неопределенность, которая, как нам представляется, может быть решена посредством оптимизации полномочий прокурора по осуществлению уголовного преследования, а также посредством расширения указанных полномочий.