ДИНАСТИЧЕСКИЙ КРИЗИС 1497-1502 ГОДОВ, КАК РЕЗУЛЬТАТ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИВАНА III

В оценке событий 1497 года главной задачей, несомненно, является установление первопричины, вызвавшей последующую цепь событий. Наиболее важными в этой связи являются сведение, которые дьяк великого князя Фёдор Стромилов доставил Василию Ивановичу. В своем послании  к Василию Ивановичу, Федор стромилов сообщил о намерении Ивана III сделать своим наследником Дмитрия Ивановича, сына погибшего в 1490 году Ивана Молодого.

Таким образом, первый шаг был сделан Иваном III, который решил назначить своего внука наследником. Если отбросить на минуту предположение, что политические убеждения Елены были, вероятно, более близки Ивану, чем убеждения Софьи - предположение, основанное исключительно на том, что жидовствующие или, во всяком случае, московская часть этой секты сами были поборниками самодержавия, - мы должны искать другую причину столь важного решения Ивана.

1497 год был годом особой напряженности в Юго-Восточной Европе. В июне Александр Ягеллончик сообщил Ивану, что совместное турецко-татарское нападение на Польшу и Литву неминуемо. Когда же в Москве стало ясно, что огромные польские и литовские войска, сосредоточившиеся к северу от молдавской границы, находятся там не для защиты своих земель, а для вторжения в Молдавию на пути к черноморскому побережью, Иван сделал все возможное, чтобы предотвратить то, что вполне могло обернуться катастрофой для его союзника Стефана Великого.

В августе П. Г. Заболоцкий, один из самых способных дипломатов Ивана III, в сопровождении брата главного сторонника Елены в Москве Ивана Курицына, отправился в штаб Александра в Луцке с миссией во что бы то ни стало остановить литовцев от войны со Стефаном [3].  Однако миссия решилась сама собой, поскольку в октябре 1497 года Стефан Великий нанес сокрушительное поражение польско-литовским войскам, вынудив последних отступить на север. Молдавия оказалась спасена от превращения в очередную провинцию империи Ягеллонов.

Молдавия занимала важное место во внешней политики Ивана III. Наличие активного союзника на берегах Днестра, способного сковать крупные силы в Подолии, значительно укрепило бы его собственные стратегические позиции. Ввиду предстоящей войны с Литвой необходимо было обеспечить дружбу со Стефаном. В период, предшествовавший польской Черноморской кампании 1497 года, и поляки, и литовцы, с одной стороны, и московиты, с другой настойчиво искали поддержки у молдавского господаря. Незадолго до начала экспедиции Александр Ягеллончик послал в Сучаву двух послов, чтобы заключить договор со Стефаном и убедить его присоединиться к ягеллонам в их крестовом походе против турок.

Иван, который в это время был занят попытками заключить союз с турками, также занимался дипломатическими переговорами со Стефаном. Мы можем предположить, что великий князь пытался отговорить Стефана присоединиться к Яну Ольбрахту и Александру в любом предприятии, направленном против турок или татар. Мы знаем, что незадолго до ноября 1497 года, по всей вероятности, в августе, Иван Ощерин, которого за год до этого Иван отправил в Молдавию, вернулся в Москву вместе с молдавским посланником. Вероятно, Ощерин привез с собой долгожданное известие о том, что Стефан, в случае наступления польско - литовских войск через его страну, решил объявить себя вассалом султана и оказать сопротивление ягеллонам. Вполне возможно, что Иван в качестве компенсации за такое поведение своего союзника решил вознаградить последнего объявлением их общего предка – Дмитрия, внука Ивана Молодого и Елены Стефановны, наследником московского престола. Он мало что мог сделать, чтобы выразить свое одобрение решению Стефана, кроме как напасть на Литву, а для этого еще не пришло время.

Таким образом, можно утверждать, что у Ивана были достаточные основания назначить Дмитрия великим князем Владимирским и Московским; это была явная демонстрация одобрения великим князем отношения Стефана к ягеллонам. Вполне возможно, что и дома это было задумано как демонстрация его неодобрения боярских симпатий и связей Софьи. Конфиденциальная информация о планах Ивана, переданная Василию Стромиловым, спровоцировала восстание. Жертвуя общим сыном с Софьей Палеолог Василием Иван III, вероятно, привел её в ярость. Бунт был единственной доступной ей формой протеста и действия. Согласившись на назначение Дмитрия, она разрушила бы шансы своего старшего сына и, как, несомненно, предупреждали ее церковные советники, поставила бы под угрозу само православие [1, с.34-37].

Предполагаемая цепь событий 1497 года выглядит так: кризис начался с назначения Иваном III Дмитрия-внука великим князем. Это был прежде всего политический шаг, направленный на то, чтобы угодить правителю Молдавского государства, которое на тот момент представляло для Ивана III особый внешнеполитический интерес. Этот поступок побудил Софью поднять мятеж против Ивана III. Ее прежние связи с Вереей и Белоозером заставили ее искать поддержки у людей, симпатизировавших быстро разрушавшейся удельной системе и выступавших против политики великого князя по борьбе с сепаратизмом. Мятеж задумывался как единственный способ оказать сопротивление великому князю или, на худой конец, заставить его пересмотреть свое решение [9, с. 9-11].

Результатом всех этих событий стало бегство Василия в 1500 году. Недовольный тем обращением, которое он, его мать и их приверженцы получали от великого князя, он решил самым решительным образом повлиять на Ивана. Его бегство произвело желаемый эффект. Не в силах рисковать еще одним мятежом, подобным восстанию его братьев в 1480 году, Иван отозвал сына.

Возвращение Василия означало поражение Елены и Дмитрия. Не нужно искать дальнейших объяснений решению Ивана отказаться от поддержки невестки, внука и еретической фракции: к этому его вынудили обстоятельства и бескомпромиссное поведение сына. К моменту принятия данного решения союз Ивана III и молдавского господаря практически прекратил свое существование.