МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ЛИНЗА ФРИДРИХА ФОН ХАЙЕКА НА ПРИМЕРЕ ИДЕОЛОГИИ ЯПОНСКОЙ ИМПЕРИИ ЭПОХИ СЁВА

Ито Хиробуми, именуемый современниками как «японский Бисмарк», был визионером фундаментальных преобразований в японском государстве, которые консенсусом знаменуются «Реставрацией Мэйдзи». Основной его заслугой стали вывод Японии из феодализма, имплементация политических и экономических институтов, подобным тем, что были у всех передовых европейских государств. Важной чертой той реформации стало западничество и заимствование всего самого эффективного, что было в ту эпоху, к примеру за основу новой конституции была взята конституция Пруссии, новейший японский флот был вдохновлен непобедимым английским флотом, армия взята у Франции и т.д [6, c. 163]. Без сомнений, такой подход привёл к беспрецедентному успеху: расширение земель с аннексией Хоккайдо, грандиозная победа над европейской великой державой, Россией, с последующим приобретением первых колоний в Корее (1905г.) [7, с 3.]. При всём прочем, Япония начала радикальную централизацию, а также определила дзайбацу[1]как одного из самых главных субъектов японской политики, детерминирующим её внешнеполитический вектор развития [5, с. 4].

Несмотря на повсеместное копирование западных институтов, японские элиты, в их числе преимущественно семьи дзайбацу, намеревались создать собственную национальную идеологию, которая бы противопоставила Японию Западу, Версальско-Вашингтонской системе, исторически, это была первая попытка разрушить сложившуюся после первой мировой войны, волю победителей (парадоксально что Япония была в числе бенефициаров её итогов). Почести самураям, которые были запрещены вместе с их оружием в эпоху Мэйдзи, уже в эпоху Сёва стали практически главным нарративом государственной внутренней политики.  Именно серьезные вложения вышеупомянутых дзайбацу в «Общество изучения Сёва[2]», которое было финансировано Сумитомо (яп. 住友), Мицубиси (яп. 三菱財閥), Мицуи (яп. 三井) привёл к созданию рессентиментарной идеологии противостоянию Западу и национальной революции в азиатском регионе [1, c. 17]. Гуманитарные изучения, проведенные в рамках «Общества изучения Сёва», стали важным фактором влияния на последующие японские поколения, их образ мышления, принципы и жизненные ценности. Вся территориальная экспансия, колониальная эксплуатация и многочисленные военные преступления, совершенные японским государством, были во многом проявлением той самой идеологией, формируемой «ОИС».  «Общество изучения Сёва» — один из редких примеров того, что разработки исследовательского центра могут действительно быть использованы при формулировании идеологии во внешней политики государства [5, c. 2]. Идеология, которая во многом столкнется с общими нарративом идеологии деколонизации, а именно противостояние европейской колониальной эксплуатации и гегемонии, ставшее основой следующего этапа развития международных отношений и права, отраженного в деятельности и принципах Организации Объединённых Наций. В этом феномене может быть отражена так называемая «Теория Подковы», развитая благодаря работе Фридриха Фон Хайека, сейчас часто используемая в политологии [4]. Ультралевые и ультраправые, несмотря на кажущееся противостояние, на самом деле ближе, чем кажется. Их позиции, подобно концам подковы, сходятся, образуя не линейный, а дугообразный спектр. Ярким примером с японской идеологией может послужить, продолжение вооруженной борьбы бывших японских военных в кооперации с Вьетминем (военизированное крыло коммунистической партии Вьетнама), оставшихся во Вьетнаме после японской капитуляции. В Куангнгае в офицерской школе Вьетминя было шесть японских офицеров среди преподавателей; в Южном Чунгбо 36 из 50 военных инструкторов были японцы. Майор Исии Такуо, молодой офицер 55-й дивизии в Бирме, в декабре 1945 года дезертировал с несколькими товарищами в Камбоджу и ушел во Вьетнам, где стал полковником Вьетминя. Помимо этого, во время второй мировой войны Япония множество раз прибегала к поддержке различных национальных организаций, боровшихся за собственную независимость от европейских колонизаторов от Индии до Индонезии, в их числе [2].

Во время эпохи модерна практически каждая великая держава пыталась найти ответы на ряд важнейших вопросов, поставленных перед обществом этого государства. Гитлеровская Германия как ответ на еврейский вопрос и вопрос жизненного пространства использовала насильственный ответ, приведший к самому жестокому вооруженному конфликту в истории. Идеологии эпохи модерна известны своим универсализмом и не возможности выхода из ассоциации с обществом подверженным контролю тоталитарного централизованного государства. В поиске своих «истинных» ответов, японская интеллигенция в рамках «ОИС» пришла к выводу что «пробуждение Востока в контексте мировой истории невозможно, пока мировая культура приравнивается к западноевропейской. Лига Наций, являясь продуктом оной, была создана западными государствами на основе идей государственного суверенитета и права наций на самоопределение, но государства Восточной Азии воспринимались ими как потенциальные колонии, и потому им отказывали в равном статусе» [5, c. 5]. Описанный ресентимент во многом синонимичен претензиям левых антиколониальных движений, ставивших разрушение европейской колониальной системы, как одну из основных задач, при этом не отказываясь от насильственных методов решения.

Несмотря на схожие методы борьбы и задачи левых деколонизаторов и японского империализма, Япония оставила после своей колониальной экспансии ещё большее количество рессентиментарных объединений, некоторые из которых даже ассоциировались в субэтнос и общественно-политическое движения (таким примером может быть деятельность организаций, компенсирующих вред женщинам, работавшим насильно в японских домах для утешения). [2, с. 11]. В «Дороге к рабству» Хайек предупреждает об опасности тирании, которая неизбежно возникает в результате государственного контроля над экономикой принятием решений посредством централизованного планирования, также он утверждает, что отказ от индивидуализма и рост государственного контроля во всех сферах общества неизбежно ведут к потере свободы, созданию деспотизма, тирании и рабству личности [4, c. 36].