ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЛИЧНОСТИ, СОВЕРШАЕМЫЕ ПО МОТИВАМ НАЦИОНАЛЬНОЙ НЕНАВИСТИ ИЛИ ВРАЖДЫ. ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ И ИХ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

Нередко в правоприменительной практике возникают вопросы квалификации, обусловленные их мотивационной направленностью, несовершенством конструирования уголовно-правовых норм (нечеткая формулировка, большое количество оценочных признаков) и недостаточностью исследования учеными, поскольку рассмотрение квалификации данных преступлений сводятся исследователями только к экстремистским преступлениям.

Следует выявить и исследовать вопросы квалификации всех преступлений, совершаемых по мотивам ненависти или вражды, и разработать концептуальные основы уголовной ответственности за их совершение.

Проблемы квалификации рассматриваемых составов преступлений непосредственно обусловлены их мотивационной направленностью.

Наибольшую актуальность тема исследования представляет с точки зрения всех событий, которые в настоящее время происходят на территории Украины. Преступления, попадающие под категорию мотивов национальной вражды и ненависти, зафиксированы там с 2014 года.

В 2014 году Генеральная прокуратура зафиксировала 33 таких преступлений, в 2015 году – 49, в 2016 – 41, в 2017 – 52. За четыре года количество преступлений увеличилось на 40%.  С момента начала специальной военной операции количество таких преступлений возрастает с каждым днем. В 2022 году количество зафиксированных преступлений, квалифицированных как преступления против личности, совершаемых по мотивам национальной ненависти или вражды, составило 116, за первый квартал 2023 года – 47 преступлений^[1].

Мотив преступления – это внутренние побуждения лица к достижению конкретного результата, обусловленные определенными потребностями и вызывающие у него решимость совершить преступление.

Пленумом Верховного Суда РФ в п. 16 постановления от 27 января 1999 года № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» четко установлены правила квалификации исследуемых преступлений[2].

Однако в судебно-следственной практики нередко имеется занижение или завышение квалификации, обуславливаемые, в том числе формальным подходом правоприменителя к установлению обстоятельств совершенного преступления^[3].

Так, если убийство было совершено в отношении лица, который другой расы, национальности или исповедывает другую религию, то оно квалифицируется по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Например, П. убил И., который был иной чем П. национальности. Суд содеянное квалифицировал по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Но с данной позицией не согласился адвокат П., который утверждал, что его подзащитный лишил жизни И. не поскольку он является представителем иной нации, а поскольку между ними возникла ссора на бытовой почве. Но Верховный Суд РФ рассматривая жалобу указал, что суд первой инстанции верно установил мотив совершения преступления, поскольку действия П. были направлены на лицо нерусской национальности^[4].

Такой подход является неприемлемым и для квалификации содеянного судебно-следственным органам необходимо тщательно устанавливать обстоятельства совершенного преступления. По мнению Верховного Суда РФ, при ограничении мотивов экстремисткой направленности от мотива ненависти, возникшего на почве личных отношений, следует учитывать: длительность межличностных отношений виновного с потерпевшим; наличие с последним конфликтов, не связанных с национальными, религиозными, идеологическими, политическими взглядами, принадлежностью к той или иной расе, социальной группе. Данного подхода придерживаются и иные суды общей юрисдикции, а также органы предварительного расследования, что верно, однако их отсутствие не всегда будет свидетельствовать об отсутствии мотива ненависти, возникшей на почве личных отношений, поскольку виновный с потерпевшим могут иметь недлительные межличностные отношения или не иметь иных конфликтов, но из ненависти, возникшей на почве личных отношений, виновный может убить потерпевшего.

Например, З. совершил убийство У., из личной неприязни, ненависти, возникшей на почве ссоры, образовавшейся в процессе спора о цене, за выполненную работу по ремонту валенок.

Высказанное суждение подтверждается позицией ученых. По мнению Ф.З. Велиева, указанное обстоятельство не позволяет в полной мере определить мотив совершенного преступления (экстремистский или иной). Данный ученый полагает, что это обусловлено несколькими причинами. Во-первых, является неясным о каком периоде времени идет речь для определения длительности или не длительности межличностных отношений. Во-вторых, нередко судебно-следственные органы при совершении виновным уголовно-наказуемого деяния по экстремистским мотивам не учитывают его при квалификации содеянного, ссылаясь на то, что между потерпевшим и виновным имелись длительные межличностные отношения. Это верно, поэтому не всегда наличие длительных межличностных отношений свидетельствуют об отсутствии экстремистских мотивов^[5].

Если же рассматривать виды преступлений, то, с научной точки зрения принято выделять такие виды преступлений экстремистской направленности, как правительственный и оппозиционный, мировой и национальный, политический и религиозный. Существует мнение о наличии противоправного экстремизма и «бытового» экстремизма, выходящего за пределы экстремистской деятельности. Между тем, существование «бытового» экстремизма сомнительно по причине высокой степени общественной опасности совершаемых преступлений.

Международный экстремизм направлен на совершение преступлений с целью возбуждения национальной розни против другого государства (например, для свержения власти в Сирии, для попытки изменить политический курс в Грузии и т.д.), либо для подавления какого-либо течение (политические события в странах Прибалтики, на Украине).

Политический экстремизм основывается на подавлении оппозиции и сохранении власти (наиболее актуально в странах Африки). Религиозный экстремизм своей целью избирает сохранение единоверия без существования каких-либо иных конфессий (Иордания). Экономический экстремизм направлен на разрушение экономических основ другого государства (например, санкции против России, Китая, Ирана).

Если же рассматривать положения статьи 282.1 УК РФ, то принято делить преступления экстремистской направленности на следующие виды:

1.       Против личности.

1.1.    Против жизни и здоровья (убийство, умышленное причинение тяжкого, среднего или легкого вреда здоровью, побои, притязание, угроза убийством по мотивам национальной, политической или религиозной вражды).

1.2.    Против конституционных прав и свобод человека и гражданина (нарушение равенства прав человека).

1.3.    Против семьи и несовершеннолетних (вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления).

2.       Против общественной безопасности и общественного порядка.

2.1.    Против общественной безопасности (хулиганство или вандализм по мотивам национальной, политической или религиозной вражды);

2.2.    Против здоровья населения и общественной нравственности (надругательство над телами умерших по мотивам национальной, политической или религиозной вражды).

3.       Против конституционного строя и безопасности государства (публичные призывы, возбуждение ненависти либо вражды, организация деятельности экстремистской организации, финансирование экстремистской деятельности).

Систематизировать преступления на основе возбуждения ненависти либо вражды достаточно проблематично по причине того, что подобный мотив может проявляться во многих преступлениях и признаваться в качестве отягчающих обстоятельств. Речь идет и о преступлениях против собственности, в том числе кража, грабеж, разбой.

Таким образом, для систематизации преступлений, совершенных по мотивам вражды или ненависти, необходимо для начала разделить понятия экстремистской и террористической деятельности, далее учесть факт возможности косвенного участия экстремизма в качестве отягчающего обстоятельства.