РАЗГРАНИЧЕНИЕ ТРУДОВЫХ И ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ ПО СПОРАМ С УЧАСТИЕМ САМОЗАНЯТЫХ

Действующими конституционными основами политико-правовой организации российской экономики гарантируются рыночные принципы хозяйственного взаимодействия, предполагающие наличие неограниченного числа автономных и равноправных экономических агентов, объединенных сложной взаимосвязью различных по своему характеру и происхождению частноправовых обязательств. В свою очередь, перед публичной властью, как независимым регулятором, возникает задача по упорядочению данной системы, направленном на обеспечение общественных интересов и формирование баланса положения участников отношений в рамках соответствующих обязательств, что достигается, в первую очередь, путем нормативного установления организационно-правовых форм экономических агентов, режимов взимания обязательных платежей, установления общих гарантий и правил взаимодействия между участниками рынка.

Вместе с тем, одной из проблем, следующих из описанной выше сущности рыночной модели организации экономических отношений, является недобросовестное поведение отдельных субъектов, состоящее в подмене обеспеченных более строгим нормативным регулированием форм хозяйственного взаимодействия иными формами, по своей сути предоставляющими возможность для уклонения от реализации установленных гарантий в пользу противоположной стороны, а равно исполнения публично-правовых обязательств. Одним из наиболее ярких и социально-острых проявлений такого поведения является прикрытие использования труда работников сделками гражданско-правового характера, с помощью чего работодатель избегает выполнения более объемных регуляторных предписаний и нарушает баланс фактического положения сторон в правоотношениях.

Вопрос разграничения гражданско-правовых и трудовых правоотношений и противодействия недобросовестному поведению фактического работодателя приобрел особую актуальность в связи с принятием Федерального закона «О проведении эксперимента по установлению специального налогового режима «Налог на профессиональный доход» от 27.11.2018 № 422-ФЗ[1] (далее – ФЗ от 27.11.2018 № 422-ФЗ), вводившего новую организационно-правовую форму экономической деятельности гражданина без образования юридического лица – плательщик налога на профессиональный доход или «самозанятый». Сущностно данная форма представляет собой профессиональную деятельность физического лица по реализации товаров, работ или услуг другим физическим или юридическим лицам в отсутствии как регулярного работодателя, так и нанимаемых работников, и исходя из чего зачастую используемая для легализации притворных гражданско-правовых отношений между фактическими работникам и работодателем. В частности, как отмечается исследователями, оформление отношений с фактическими работниками, как с самозанятыми гражданами заместило менее распространенную практику привлечения работников в качестве индивидуальных предпринимателей, оказывающих услуги работодателю, и в силу большей простоты и удобства в использовании составило значительную конкуренцию так называемой «работы в черную», то есть в отсутствии какого-либо оформления отношений.

Рассматривая непосредственно базовые нормативные основы профилактики притворности в оформлении фактически трудовых отношений представляется необходимым обратиться к нормам статьям 15, 16 и 19.1 Трудового кодекса Российской Федерации от 30.12.2001 № 197-ФЗ, определяющим дефиницию и перечень признаков трудовых отношений, запрещающих уклонение работодателя от оформления трудовых отношений и их ненадлежащее оформление, а также предусматривающим механизмы переквалификации притворной гражданско-правовой сделки. Опираясь на сущностные характеристики и нормативно установленные признаки трудовых отношений и с учетом фактических обстоятельств взаимоотношения сторон, выявленных по результатам обобщения и анализа правоприменительной практики Верховным Судом Российской Федерации в Постановлении от 29.05.2018 № 15 «О применении судами законодательства, регулирующего труд работников, работающих у работодателей-физических лиц и у работодателей-субъектов малого предпринимательства, которые отнесены к микропредприятиям»[2], а также Федеральной налоговой службой России в Приказе от 30.05.2007 № ММ-3-06/33@ «Об утверждении Концепции системы планирования выездных налоговых проверок»[3], письме от 28.12.2021 № СД-4-3/18371@[4] и иных официальных разъяснениях (в том числе, с прямым указанием о применимости правил квалификации фиктивных гражданско-правовых отношений применительно к спорам с участием самозанятых), сформулирован ряд критериев квалификации фактических трудовых отношений, не оформленных надлежащим образом. Соответствующие критерии можно обобщить следующим образом:

• устойчивость и стабильность характера взаимодействия сторон, процесса выполнения работы (в том числе, направленность предмета соглашения сторон не на определенный результат деятельности, а на ее процесс);
• организационная зависимость физического лица от предполагаемого работодателя, выражающаяся в наличии со стороны последнего контроля и руководства процессом выполнения работ или оказания услуг, распределение по видам и местам работ формально независимых контрагентов, а равно установление общего режима труда и отдыха;
• инфраструктурная зависимость, выражающаяся в предоставлении исполнителю рабочего места, инструментов или материалов без взимания какой-либо платы, как при обычном взаимодействии с независимым экономическим агентом;
• документальное оформление отношений с самозанятым, аналогичное документальному оформлению трудовой деятельности, а именно: ознакомление фактического работника с локальными нормативными актами; включение его в графики отпусков, учета рабочего времени и сменности; направление в командировки и т.д.;
• распределение вознаграждения за деятельность самозанятого в соответствии с правилами, аналогичными порядку выплаты заработной платы работнику, в том числе, выражающееся в привязке платежей к определенным календарным периодам, а не к сданным и принятым заказчиком объемам работы, при этом, такие выплаты являются основным или единственным источником дохода исполнителя.

В этой связи также важно отметить, что налоговой орган в разъяснениях от 28.12.2021 № СД-4-3/18371@[5] призывает уделять внимание и общим особенностями хозяйственной деятельности предприятия, таким как: наличие у потенциального работодателя большого количества договоров с самозанятыми, характер задач которых совпадает с основной деятельностью заказчика при минимальном штате официально трудоустроенных работников; регулярное заключение или продление гражданско-правовых договоров с одними и теми же самозанятыми; близость дат регистрации граждан в качестве плательщиков налога на профессиональный доход и заключения предприятием с такими гражданами гражданско-правовых договоров (то есть граждане, ранее не являвшиеся самозанятыми, регулярно встают на учет непосредственно перед подписанием договоров с конкретной организацией).

Продолжая исследовать специфику противодействия подмене трудовых отношений гражданско-правовыми отношениями с участием самозанятых граждан представляется необходимым уделить непосредственное внимание позиции законодателя, предусмотревшего в нормах ФЗ от 27.11.2018 № 422-ФЗ ряд ограничений, препятствующих применению режима налога на профессиональный доход для прикрытия отношений, которые по своей сущности бесспорно истолковываются, как трудовые, либо отношения в сфере корпоративного управления:

• в силу пункта 5 части 2 статьи 4 рассматриваемого закона, из перечня плательщиков налога на профессиональный доход исключены лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность в чужих интересах (то есть фактически управляющих предприятием иного субъекта правоотношений на договорной основе, что по общему правило должно квалифицироваться как трудовые отношения с руководителем организации либо отношения с управляющем юридического лица – индивидуальным предпринимателем);
• пункта 8 части 2 статьи 6 ФЗ от 27.11.2018 № 422-ФЗ из объекта налогообложения исключаются доходы, полученные самозанятым в результате выполнения работ или оказания услуг работодателю либо бывшему работодателю (в течении двух лет с момента увольнения) – то есть предусмотрена прямая законодательная норма, направленная на предотвращение действий работодателя по оформлению части выплат работнику в порядке гражданско-правового договора с самозанятым гражданином либо увольнения работников с последующим «переводом» их в самозанятые.

Таким образом, представляется правомерным заключение о том, что  совокупный анализ приведенных критериев определения притворности гражданско-правовых отношений с самозанятыми, направлен на формирование сущностного подхода к оценке каждой спорной ситуации, основанного на сопоставлении понятия «трудовая функция» и связанных с ним процедур по организации и оплате труда исполнителя с фактически имевшимися обстоятельствами, а также с сущностью привлечения самостоятельного, как независимого субъекта экономической деятельности к выполнению определенного рода работ либо оказания услуг, при чем, как в масштабах отдельного спора, так и с учетом всей практики организации деятельности нанимателя.

Рассмотренные принципы и теоретические положения квалификации отношений с самозанятыми гражданами имеют более детальное отражение непосредственно в правоприменении.

Так, Первый арбитражный апелляционный суд, при рассмотрении дела № А43-5895/2019[6] (постановление от 06.02.2020, не обжаловалось) сделал вывод о направленности фактического экономического интереса юридического лица-заказчика не на получение ряда услуг от физического лица, а на использование его трудовой функции, опираясь на указание в договоре только самой функции исполнителя-гражданина – управление транспортным средством в отсутствии конкретизации предмета оказываемых услуг (характера, вида, объема и периодичности выполняемых перевозок), как в самом договоре, так и в актах приемки услуг и иных документах. Кроме того, судом установлено, что оплата поступала регулярно и в фиксированном размере в отсутствии привязки к объему оказанных услуг (перечень которых к тому же, не был детализирован). В совокупности данные обстоятельства подтверждает отсутствие заинтересованности сторон в учете фактического объема оказанных услуг, что характеризует сущность их правоотношений как трудовых.

Аналогичные выводы были сделаны Арбитражным судом Восточно-Сибирского округа в постановлении от 08.07.2021 по делу № А33-36428/2018[7] об оспаривании ненормативного акта о переквалификации договоров с физическими лицами. Исследуя материалы дела суд отмечает, что заявитель (юридическое лицо, оспаривающее ненормативный акт) заключая договоры с физическими лицами, определял предмет таких соглашений формулировками, идентичными формулировкам трудовых функций, то есть регулярное выполнение определенного перечня работ под контролем заказчика в отсутствие привязки к конкретным заданиям либо прекращению договора по достижению результатов работ. Более того, в ходе разбирательства была установлена массовость и неоднократность применения такой практики: с одним и тем же кругом лиц заключались единообразные договоры, а все исполнители выполняли работы, соответствующие профилю основного вида деятельности заказчика (оказание образовательных услуг), что в совокупности послужило основанием для вывода о правомерности переквалификации контролирующим органом возникших между сторонами отношений в трудовые.

Вдобавок к рассмотренным ранее признакам подмены трудовых отношений Арбитражным судом Дальневосточного округа в постановлении от 11.09.2020 № Ф03-3529/2020 по делу № А51-23858/2019[8] обращается внимание на факт работы исполнителя в помещении и на оборудовании заказчика, из которого следовало, как отсутствие между сторонами коммерческих отношений (взимания платы за пользование имуществом заказчика), так и необходимость следования сложившемуся на предприятии распорядку труда.

В контексте учета и интерпретации критериев отграничения трудовых отношений весьма интересными представляются выводы Чертановского районного суда г. Москвы и Московского городского суда по делу № 2-3201/2020 // № 33-0777/2021[9] по иску самозанятого исполнителя к заказчику-юридическому лицу.

Так, суд первой инстанции рассматривая спор отказал истцу-физическому лицу в удовлетворении требований, ссылаясь на формальные основания, связанные с заключением сторонами договора возмездного оказания услуг и отсутствия характерных для трудовых отношений действий сторон (подача заявления о приеме на работу; письменный трудовой договор; ознакомление исполнителя/работника с локальными нормативными актами; ведение табеля учета рабочего времени для работника и т.д.). Однако подобное решение вышестоящим судом было сочтено незаконным и необоснованным и отменено с принятием по делу нового судебного постановления о признании сложившихся между сторонами отношений трудовыми. При этом суд, отвечая на аргументы работодателя, пришел к весьма интересным выводам:

• у истца вследствие фактического вхождения в состав персонала ответчика отсутствовало «положение самостоятельного хозяйствующего субъекта»;
• отсутствие между сторонами подписанного трудового договора, заявления о приеме на работу, ознакомления работника с внутренними правилами и т.д. свидетельствуют не об отсутствии трудовых правоотношений, а о допущенном работодателем нарушении нормативной обязанности по надлежащему оформлению работника;
• истец был поставлен на учет в качества плательщика налога на профессиональный доход незадолго до заключения договора возмездного оказания услуг с ответчиком.

Вместе с тем, для целей формирования более подробного понимания принципов разграничения трудовых отношений и гражданско-правовых с участием самозанятых равным образом представляется немаловажным обратить внимание на противоположную практику, в рамках которой правоприменителями устанавливалось сущностное несоответствие фактического взаимоотношения сторон характеру трудовым правоотношениям.

Так, Измайловским районным судом г. Москвы в решении от 23.12.2020 по делу № 2-4857/2020[10], оставленном без изменения апелляционным определением Московского городского суда от 20.05.2021 № 33-19652/2021[11] при отказе в удовлетворении исковых требований было отмечено, что истец-самозанятый гражданин не имел каких-либо установленных графиков работы и самостоятельно распоряжался своим временем (в том числе – временем оказания услуг ответчику), то есть, между исполнителем и заказчиком отсутствовала организационная зависимость. Идентичным образом отсутствие организационной зависимости было отмечено Костромским областным судом в решении от 22.08.2018 по делу № 33-1699/2018[12] об отказе в переквалификации отношений в трудовые со ссылкой на то обстоятельство, что истец в течении дня оказывал услуги по перевозке не только ответчику-юридическому лицу (основному заказчику), но и иным лицам.

В свою очередь, наиболее интересными усматриваются выводы Самарского областного суда, изложенные в апелляционном определении от 27.10.2020 по делу № 33-11410/2020[13], в соответствии с которым было признано законным и обоснованным решение суда первой инстанции об отказе в признании трудовыми отношений между юридическим лицом и самозанятым гражданином. Выводы судов основывались на отсутствии, как формального критерия (трудового договора, ознакомления с локальными актами и т.д.), так и на факте выполнения истцом в интересах ответчика разовых поручений (представление интересов в арбитражном суде) на основании устной договоренности между самозанятым и руководителем предприятия и соответствующей доверенности, причем указанные поручения оплачивались отдельно (не в рамках регулярных идентичных по размеру выплат). Более того, судами отмечено, наличие у истца статуса самозанятого предполагает ведение им самостоятельной деятельности в отсутствии работодателя.

Подводя итог совокупности приведенных материалов судебной практики, представляется правомерным отметить, что в настоящее время в российском правоприменении прочно сформулирована методика отграничения гражданско-правовых отношений с самозанятыми гражданами от фактических трудовых отношений в условиях нарушения работодателем обязанности по надлежащему оформлению работника. Действующий «сущностный / неформальный» подход, эффективно распространенный на отношения с участием самозанятых граждан, позволяет защищать интересы работников, избегая ошибочной квалификации как трудовых фактически коммерческих отношений, то есть фактически способствовать реализации глобальных государственных задач по упорядочиванию экономических отношений и защите публичных интересов.

Вместе с тем, по результатам проведенного исследования представляется правомерным и необходимым для дальнейшего совершенствования профилактики и противодействию использования налогового режима «Налог на профессиональный доход», как инструмента уклонения от надлежащего оформления трудовых отношений, принятие ряда мер:

1. Внести в разъяснения высших судебных инстанций, а равно уполномоченных органов исполнительной власти отдельное упоминание о недопустимости использования при решении вопроса о фактическом наличии либо отсутствии между сторонами трудовых отношений ссылок на статус физического лица-исполнителя, как самозанятого или индивидуального предпринимателя.

Как показывает анализ правоприменительной практики, подобная ссылка имеет место встречается в качестве дополнительного обоснования, отмечаемого наряду с указаниями на фактические обстоятельства, свидетельствующие о гражданско-правовом характере отношений сторон. Однако подобное использование формального показателя является отступлением от глобального для оценки рассматриваемых правоотношений «сущностного» подхода, которое, в свою очередь, может повлечь смещение от установленной статьей 19.1 ТК РФ презумпции наличия трудовых отношений к презумпции самостоятельности экономических субъектов, обладающих определенным формальным статусом, что нарушит баланс интересов сторон и приведет к неоправданному ослаблению физического лица-исполнителя перед потенциальным недобросовестным работодателем.

2. Возвращаясь к критерию регулярности и выплат самозанятого от контрагента и значения таких выплат в общем перечне доходов предлагается законодательно формализовать еще один бесспорный признак отсутствия у самозанятого гражданина самостоятельной экономической деятельности, а именно, включить в часть 2 статьи 4 ФЗ от 27.11.2018 № 422-ФЗ новый пункт, запрещающий применять специальный налоговый режим лицам, у которых в течение чем более одного года 100 % дохода составляли выплаты от единственного заказчика либо аффилированных с ним лиц. Как предполагается, нахождение самозанятого гражданина длительное время во взаимоотношениях с единственным заказчиком, расчеты с которым покрывают все доходы такого гражданина (то есть при полном отсутствии выплат со стороны иных независимых субъектов) ярко свидетельствует о наличии между сторонами фактических трудовых отношений.

Более того, подобное положение будет в большей степени соответствовать сущности деятельности самозанятого, как сугубо индивидуальной, связанной с реализацией определенных профессиональных навыков, что существенно отличает длительное сотрудничество с самозанятым в режиме «полной нагрузки» от аналогичного сотрудничества с индивидуальным предпринимателем, которому разрешается привлекать на основании трудового договора работников и, по сути, вести собственную кадровую политику, делегируя выполнение отдельных работ собственным сотрудникам, которые могут обладать уникальными и отличающимися профессиональными навыками. При этом довод о возможности самозанятого физического лица выполнять у такого заказчика строго определенную проектную функцию нивелируется наличием в трудовом законодательстве (статьи 59 и 60 ТК РФ) возможности работодателя привлекать работников на основании срочных трудовых договоров.

В свою очередь, установление подобного ограничения предоставит налоговому органу аннулировать постановку данного гражданина на учет в качестве плательщика налога на профессиональный доход в порядке части 16 и 17 статьи 5 ФЗ от 27.11.2018 № 422-ФЗ и потребовать переквалификации отношений в трудовые, а также привлечении фактического работодателя к юридической ответственности.