МОТИВЫ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЛИЧНОСТИ, СОВЕРШАЕМЫЕ ПО МОТИВАМ НАЦИОНАЛЬНОЙ НЕНАВИСТИ ИЛИ ВРАЖДЫ.

Нередко в правоприменительной практике возникают вопросы квалификации, обусловленные их мотивационной направленностью, несовершенством конструирования уголовно-правовых норм (нечеткая формулировка, большое количество оценочных признаков) и недостаточностью исследования учеными, поскольку рассмотрение квалификации данных преступлений сводятся исследователями только к экстремистским преступлениям.

Следует выявить и исследовать вопросы квалификации всех преступлений, совершаемых по мотивам ненависти или вражды, и разработать концептуальные основы уголовной ответственности за их совершение.

Проблемы квалификации рассматриваемых составов преступлений непосредственно обусловлены их мотивационной направленностью.

Наибольшую актуальность тема исследования представляет с точки зрения всех событий, которые в настоящее время происходят на территории Украины. Преступления, попадающие под категорию мотивов национальной вражды и ненависти, зафиксированы там с 2014 года.

В 2014 году Генеральная прокуратура зафиксировала 33 таких преступлений, в 2015 году – 49, в 2016 – 41, в 2017 – 52. За четыре года количество преступлений увеличилось на 40%.  С момента начала специальной военной операции количество таких преступлений возрастает с каждым днем. В 2022 году количество зафиксированных преступлений, квалифицированных как преступления против личности, совершаемых по мотивам национальной ненависти или вражды, составило 116, за первый квартал 2023 года – 47 преступлений^[1].

Мотив преступления – это внутренние побуждения лица к достижению конкретного результата, обусловленные определенными потребностями и вызывающие у него решимость совершить преступление.

Пленумом Верховного Суда РФ в п. 16 постановления от 27 января 1999 года № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» четко установлены правила квалификации исследуемых преступлений[2].

Однако в судебно-следственной практики нередко имеется занижение или завышение квалификации, обуславливаемые, в том числе формальным подходом правоприменителя к установлению обстоятельств совершенного преступления^[3].

Так, если убийство было совершено в отношении лица, который другой расы, национальности или исповедывает другую религию, то оно квалифицируется по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Например, П. убил И., который был иной чем П. национальности. Суд содеянное квалифицировал по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Но с данной позицией не согласился адвокат П., который утверждал, что его подзащитный лишил жизни И. не поскольку он является представителем иной нации, а поскольку между ними возникла ссора на бытовой почве. Но Верховный Суд РФ рассматривая жалобу указал, что суд первой инстанции верно установил мотив совершения преступления, поскольку действия П. были направлены на лицо нерусской национальности^[4].

Такой подход является неприемлемым и для квалификации содеянного судебно-следственным органам необходимо тщательно устанавливать обстоятельства совершенного преступления. По мнению Верховного Суда РФ, при ограничении мотивов экстремисткой направленности от мотива ненависти, возникшего на почве личных отношений, следует учитывать: длительность межличностных отношений виновного с потерпевшим; наличие с последним конфликтов, не связанных с национальными, религиозными, идеологическими, политическими взглядами, принадлежностью к той или иной расе, социальной группе. Данного подхода придерживаются и иные суды общей юрисдикции, а также органы предварительного расследования, что верно, однако их отсутствие не всегда будет свидетельствовать об отсутствии мотива ненависти, возникшей на почве личных отношений, поскольку виновный с потерпевшим могут иметь недлительные межличностные отношения или не иметь иных конфликтов, но из ненависти, возникшей на почве личных отношений, виновный может убить потерпевшего.

Например, З. совершил убийство У., из личной неприязни, ненависти, возникшей на почве ссоры, образовавшейся в процессе спора о цене, за выполненную работу по ремонту валенок.

Высказанное суждение подтверждается позицией ученых. По мнению Ф.З. Велиева, указанное обстоятельство не позволяет в полной мере определить мотив совершенного преступления (экстремистский или иной). Данный ученый полагает, что это обусловлено несколькими причинами. Во-первых, является неясным о каком периоде времени идет речь для определения длительности или не длительности межличностных отношений. Во-вторых, нередко судебно-следственные органы при совершении виновным уголовно-наказуемого деяния по экстремистским мотивам не учитывают его при квалификации содеянного, ссылаясь на то, что между потерпевшим и виновным имелись длительные межличностные отношения. Это верно, поэтому не всегда наличие длительных межличностных отношений свидетельствуют об отсутствии экстремистских мотивов^[5].

Имеются случаи, когда ненависть или вражда выражаются в действиях, присущих хулиганским побуждениям. Не так давно судебно-следственные органы крайне неохотно инкриминировали виновным экстремистские мотивы, предпочтение отдавали хулиганским побуждениям.

Хулиганский мотив многолик. Он отличается от мотивов ненависти или вражды следующими признаками:

- основой для совершения преступления служит незначительный повод, в то время как для ненависти – сильное негативное чувство конкретного человека, а для вражды – конкретные негативные действия, состояния, проникнутые неприязнью, ненавистью.

- преступления, совершаемые из хулиганских побуждений иррациональные, виновное лицо получает удовлетворение от самого процесса совершения преступления, чем от конкретного результата. В то время как преступления по мотивам ненависти или вражды – рациональные, преступник получает удовлетворение от того, на что посягает (жизнь, здоровье и так далее).

- детерминантной хулиганских побуждений является стремление виновного продемонстрировать свое явное неуважение к обществу, требованиям морали; бросить вызов общественному порядку; противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение, а мотивов ненависти или вражды – посягнуть на объект ненависти или вражды.

- мотивы ненависти или вражды, возникшие на почве личных отношений, формируются в процессе межличностных отношений, а хулиганский мотив – нет.

-  исходя из мотивов ненависти или вражды, действует избирательно, а повод для совершения общественно опасного деяния не является для виновного незначительным. В то время как для людей, совершаемых преступления из хулиганских побуждений избирательность не присуща и повод для его совершения незначителен. Кроме того, виновный из мотивов ненависти или вражды направляет свои действия не на все общество, а на определенную его часть. Однако несмотря на вышеуказанные различия между исследуемыми мотивами преступлений правоприменитель неверно устанавливает мотив и квалифицирует содеянное[6].

Таким образом, особенности квалификации преступлений по мотивам ненависти и вражды зависят не только от внутреннего эмоционального состояния лица их совершающего, но и от внешних условий, в которых формируется субъективное отношение виновного к совершенному деянию. В судебно-следственной деятельности продолжает оставаться высокий уровень проблем квалификации преступлений, совершаемых по мотивам ненависти или вражды. Во многом это связано с тем, что у правоприменителей нет четкого понимания обозначенных мотивов, отграничения от иных (смежных), а изыскания ученых в данной части сводятся только к преступлениям, совершаемым по мотивам политической идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.