К КОНЦЕПЦИИ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОГО МЕХАНИЗМА ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПОКУШЕНИЕ НА ИСПОЛЬЗОВАНИЕ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО В ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ ПРИ МЕЖДУНАРОДНОМ ВООРУЖЁННОМ КОНФЛИКТЕ

Согласно данным статистики, представленным в Отчете Генерального секретаря ООН A/76/871-S/2022/493 «Дети и вооружённые конфликты» от 23 июля 2022 г., в 2021 г. ООН было подтверждено совершение в отношении 19 165 несовершеннолетних 23 982 грубых нарушений, второе место среди которых по степени распространения после убийства и нанесения увечий занимают вербовка и использование последних в военных действиях: было выявлено 6310 случая использования несовершеннолетних как в качестве поваров, водителей и т.п. (косвенная форма участия), так и в качестве комбатантов (активная форма участия), что составляет примерно 26 % от общего числа грубых нарушений [4].

Для настоящей работы представляет интерес именно последняя из вышеназванных форм участия в боевых действиях, которая является наиболее опасной для несовершеннолетних и связана с негативными изменениями в правовом статусе данной уязвимой категории населения. Эти изменения, в частности, выражаются в возложении на несовершеннолетних обязанности быть объектом применения военной силы, которая нивелирует их право на жизнь и вступает в противоречие с принципом особой защиты несовершеннолетних в период международного вооружённого конфликта, закрепленным в ст. 77 Дополнительного протокола I 1977 г. [1]  и усиленным ст.ст. 2, 3 и 4 Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка 2000 г. за счет поднятия возраста допустимого участия в военных действиях [3].

Однако ввиду отсутствия единой точки зрения относительно того, является ли Факультативный протокол 2000 г. источником международного гуманитарного права, и, в целом, относительно соотношения данной отрасли с международным правом прав человека, а также ввиду того, что данный международно-правовой акт не смог оказать должного влияния на нормы международного уголовного права (15-летний возраст продолжает оставаться важной характеристикой потерпевшего от военного преступления, закрепленного в пп. xxvi п. b ч. 2 ст. 8 Римского статута Международного уголовного суда 1998 г. (далее – Статут МУС 1998 г.) [2]), на международном уровне нет единого преставления о том, каким моментом времени (достижение 15 и 18 лет соответственно) обуславливается правомерный переход несовершеннолетнего из статуса гражданского лица в статус комбатанта.

Говоря об опасности жизни и здоровью несовершеннолетних, следует отметить и то, что она будет наличествовать не только при непосредственном нарушении принципа особой защиты, но и при угрозе его нарушения – при покушении на использование несовершеннолетнего для активного участия в военных действиях.

Для данной стадии совершения рассматриваемого военного преступления с учетом формального состава последнего характерно (Рис. 1) начало осуществления объективной стороны – действий, непосредственно направленных на использование несовершеннолетнего в качестве орудия причинения вреда противнику, которые не доводятся до конца вопреки воли виновного лица в результате воздействия внешнего фактора. В качестве примеров таких действий могут послужить поручение выполнения несовершеннолетнему конкретной боевой задачи, отправление его на передовую, которые в силу вмешательства со стороны правоохранительных органов или действий (бездействия) со стороны потерпевшего не приводят к желаемому преступному результату.

Рисунок 1. Сопоставление стадий совершения военного преступления в виде использования несовершеннолетнего в военных действиях

При этом, несмотря на отсутствие последнего, покушение на использование несовершеннолетнего в военных действиях, как и оконченное преступление, влечет за собой индивидуальную уголовную ответственность, предусматривающую наказание в виде лишения свободы на определенный срок или иное наказание в соответствии с п. f ч. 3 ст. 25 и ч.1 ст. 77 Статута МУС 1998 г. [2]

Но в данном случае, стоит оговориться и сказать о том, что не каждый случай совершения покушения на использования несовершеннолетнего в военных действиях будет рассматриваться в Международном уголовном суде (далее – МУС). Изначально данный международный орган создавался ООН с целью предотвращения безнаказанности, которая имела место при неспособности или неготовности национальных судебных систем рассматривать дела о совершении международных преступлений. Иными словами, юрисдикция МУС призвана лишь дополнять юрисдикцию национальных судов, что отличает ее от юрисдикции Международных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде, имевшей приоритет над последней.

Вместе с тем независимо от того, какой именно орган (национальный или международный) будет уполномочен рассматривать конкретное дело о покушении на рассматриваемое военное преступление и выносить обвинительный или оправдательный приговор – конкретизировать уголовную ответственность, привлечение лица к последней не способно загладить тот физический и (или) психический вред, причиненный потерпевшему, а также исключить возможность совершения покушения на использование несовершеннолетнего в боевых действиях как самим осужденным после отбывания им наказания, так и третьими лицами.

Вышесказанное обуславливает необходимость обращения к превентивной системе, одним из важных элементов которой являются международные и национальные органы, создающие условия для пресечения совершения покушения на данное военное преступление, например, Совет Безопасности ООН, возлагающий на государства обязанности принимать меры по предотвращению международных вооруженных конфликтов, обмениваться опытом в области борьбы с незаконной вербовкой несовершеннолетних для их последующего использования в военных действиях, а также призывающий международные организации разрабатывать и расширять инициативы по предотвращению противоправных действий в отношении несовершеннолетних, правоохранительные органы государств, осуществляющие взаимодействие друг с другом на основе соглашений об оказании помощи по уголовным делам или на основе принципа взаимности посредством исполнения запросов, осуществления экстрадиции др.

Еще одним важным элементом превентивной системы являются правовые инструменты обнаружения, расследования и пресечения покушения на использование несовершеннолетнего в военных действиях, важное место среди которых в настоящее время ввиду цифровизации форм привлечения несовершеннолетних вооруженными силами или вооруженными группами в международный вооружённый конфликт занимают мониторинг правоохранительными органами социальных сетей, декодирование сообщений в мессенджерах, распространение в ленте социальных сетей лиц, в отношении которых существует подозрение об их участии в подготовке к совершению покушения на рассматриваемое военное преступление, информации об уголовной ответственности, которая им может грозить за его совершение, посредством использования сложных алгоритмов обработки данных и др. [6, p. 14]

Помимо правовых инструментов, предупреждающих установление опосредованных (с использованием систем мгновенного обмена сообщениями, социальных сетей) контактов представителей вооруженных сил или вооруженных групп с несовершеннолетними, можно выделить и те, которые призваны сводить к минимуму непосредственные контакты – отслеживание случаев перемещения несовершеннолетних через государственную границу без сопровождения, правовое обеспечение организации и проведения репатриации несовершеннолетних из зоны боевых действий и т.п.

В свою очередь, для каждого из названных выше правовых инструментов отводится определенное место в правовом режиме предупреждения ответственности за покушение на использование ребенка в военных действиях, и их согласованное применение в рамках последнего позволяет выявить существующие на данный момент времени пробелы в рассматриваемой области общественных отношений.

Одним из таких пробелов, к примеру, является отсутствие в международном праве общей обязанности государств репатриировать своих граждан, которое сохраняет угрозу вербовки (повторной вербовки) и последующего использования в военных действиях несовершеннолетних, имеющих гражданство (подданство) того государства, которое осуществляет лишь выборочную или дифференцированную репатриацию или вообще отказывает в возвращении, фактически лишая граждан той защиты, которую оно обязано предоставлять им в силу имеющейся устойчивой правовой связи [7, p. 4].

Помимо данной проблемы можно отметить и отсутствие ответственности международных организаций за невыполнение или ненадлежащее выполнение ими взятых на себя обязанностей по предотвращению участия несовершеннолетних в боевых действиях.

Таким образом, можно говорить о том, что действующая в настоящее время система предупреждения ответственности за покушение на использование ребенка в военных действиях при международном вооружённом конфликте нуждается во внесении определенных изменений.