ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ХАЛАТНОСТИ

По своему образованию термин «халатный» является относительным прилагательным, производным от слова «халат», например, халатная ткань, халатный покрой. Однако, наряду с упомянутым, это слово применяется в переносном значении, для обозначения небрежного и недобросовестного отношения человека к службе, своим обязанностям, домашним делам. Переносное значение слова «халатный» появляется в середине XIX в. и служит основой для образования производного существительного «халатность», обозначавшего недобросовестно-небрежное отношение к выполнению своих должностных обязанностей.

До 30-40-х гг. XIX в. в дворянской культуре слово «халат» применялось в позитивном значении, поскольку являлось символом русского барства, лень и небрежная распущенность которого воспринимались обществом одобрительно или, по крайней мере, с некоторым снисхождением. Славянофил И.С. Аксаков в своем фельетоне «Письма в редакцию «Дня», называет халат «эмблемой лени, бесцеремонности, простоты» и одновременно – чем-то «сердечным и человечным» [7.ст.2] .

Однако с 30-40-х гг. XIX в.  в прилагательном «халатный» происходят значительные семантические изменения. Эти изменения обусловлены прежде всего тем, что в литературных произведениях данное слово начинает применяться в негативном значении.

В качестве примера можно привести творчество Н.В.Гоголя, который при написании своих произведений придавал слову «халатный» ироническую окраску. Так, в главе 11 «Мертвых душ» классик пишет: «Жили в одном отдаленном уголке России два обитателя. Один был отец семейства, по имени Кифа Мокиевич, человек нрава кроткого, проводивший жизнь халатным образом» [8, ст. 51]. Приведенная цитата иллюстрирует применение слова «халатный» в значении ленивый, распущенный, недобросовестный.

На семантическую историю слов «халатный», «халатность» значительное влияние оказало, творчество, Николая Васильевича, которое придало им ироническую окраску, применив его в переносном смысле: склонный к халату, т. е. к лени и покою.

В 80-90-е гг. XIX в. слова «халатный», «халатность» воспринимались отдельными кругами общества как неологизмы и новообразования. В течение долгого времени употребление данных слов в переносном значении не нравилось литературным староверам и пуристам.

В настоящее время данные термины употребляются исключительно в ироничном и презрительном значении.

Нормативные предписания, предусматривающие ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей, развивались поэтапно.

Законодательство Древней Руси каких-либо значимых положений об этих преступлениях не содержало. Появление первых правовых норм об ответственности должностных лиц за халатность было связано с усложнением организации органов государственной власти и управления [3].

Упоминания об уголовно-наказуемых деяниях, связанных с недобросовестным или небрежным отношением к службе, впервые встречаются в Судебнике 1550 г. и Соборном Уложении 1649 г. Данный вид правонарушений затрагивает преступления в сфере правосудия, которые именуются «неумышленными неправосудными решениями» или «неправосудием без хитрости».

Во времена правления Петра I и Екатерины II сфера применения уголовной ответственности за неосторожные преступления, совершенные по халатности, значительно расширилась и, помимо судебной системы, включала другие виды государственной службы, в первую очередь, военную.

Многочисленные нормы, предусматривающие ответственность служащих за неисполнение возложенных на них обязанностей, имелись в Артикуле воинском 1715 г., а также в указах Петра I, регламентирующих порядок прохождения различных видов государственной службы.

Первое упоминание об ответственности за бездействие власти содержится в Генеральном Регламенте 1720 г. Тяжесть наказания за совершенное деяние ставилась в зависимость от значимости обязанностей, возложенных на госслужащего и им неисполненных, а также от наступивших вследствие этого последствий [4].

Предписания об ответственности за ненадлежащее исполнение госслужащими своих обязанностей получили свое дальнейшее развитие в Учреждении для управления Сибирских Губерний 1820 г. и Общем учреждением Министерств 1811 г. В указанных актах называются конкретные должностные лица (министр, генерал-губернатор), чьи действия или бездействия могут причинить ущерб государству.

В Своде законов уголовных 1832 г. было предусмотрено определение бездействия власти, а также расширены формы вины, по которым может совершаться данное преступление. Так, по мнению законодателя, бездействие власти может осуществляться не только по неосторожности, но и умышленно. В данном нормативном правовом акте также впервые предусматривается введение ответственности чиновников за медленность и нерадение по службе. Разграничение между вышеуказанным деянием и бездействием власти, не проводится [5,ст.45-49].

Дальнейшее развитие законодательства о халатности нашло свое отражение в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. В данном источнике права, помимо значительного количества статей, предусматривающих ответственность за неосторожные преступления и проступки по службе, появились правовые нормы, содержащие новое определение бездействия власти, детально описывающие признаки этого преступления, устанавливающие меры уголовно-правового воздействия за чиновничью «медлительность и нерадение в оправлении должности» (статьи 441 и 442 Уложения 1845 г.).  В некоторых из таких норм в качестве условия для привлечения к ответственности называется наступление общественно опасных последствий в виде «видимых беспорядков или запущения в делах». При определении наказания за данный вид правонарушений выделяют основной и квалифицированный составы преступления. В соответствии с Уложением 1845 г. медленность и нерадение по службе могли совершаться только по неосторожности, в то время как бездействие власти предполагало наличие умысла.

Согласно Уголовному уложению 1903 года наступление негативных последствий являлось обязательным условием для применения мер ответственности за совершение практически любого неосторожного преступления, субъектом которого был служащий. В большинстве статей указанного законодательного акта такие последствия обозначались как «важный вред для порядка управления или для казенного, общественного или частного интереса» [9, ст. 78].

Таким образом, понятие «важного вреда» законодателем не раскрывается, оставляя возможность для широкого юридического манёвра на правоприменительной практике. Ранее использовавшиеся в законодательстве термины «медленность» и «нерадение», в Уголовном уложении 1903 г. были заменены общим понятием – «небрежение служащим своими обязанностями».

В связи с тем, что единообразие и четкость правового регулирования достигаются за счет детальной регламентации тех или иных категорий правоотношений, к числу бесспорных достижений дореволюционного законодательства можно отнести конкретизацию понятия «должностное лицо», а также уточнение признаков, свидетельствующих о наступлении негативных последствий, причиненных бездействием власти.

В начале советской эпохи уголовное законодательство предусматривало применение наказания за совершение неосторожных должностных преступлений, связанных с небрежным (нерадивым) отношением к службе, в наиболее охраняемых отраслях государственного управления или хозяйства.

Со временем формулировка «нерадивое отношение к служебным обязанностям», которая была заимствована из Уголовного уложения 1903 года и Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, была заменена термином «халатность» [6].

Свое первое официальное закрепление данный термин «халатность» получил в УК РСФСР 1922 года, в главе 2-ой, в статье 108 которого использовалась формулировка «халатное отношение к службе», смысл которой сводился к недопущению недобросовестного выполнения служебных обязанностей.

В качестве обязательных признаков халатности УК РСФСР 1922 и 1926 годов называют систематичность преступного поведения или причинение последствий в виде «нарушения правильной работы предприятия, учреждения, причинения ему имущественного ущерба, нарушения общественного порядка или охраняемых законом прав и интересов граждан», либо возможность причинения тяжких последствий [1,ст.38].

В УК РСФСР 1960 года термин «халатность» приобретает определение, максимально приближенное к современному. При этом в качестве диспозиции уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за данное деяние, указывается «невыполнение или ненадлежащее выполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие небрежного или недобросовестного к ним отношения, причинившее существенный вред государственным или общественным интересам либо охраняемым законом правам и интересам граждан» [2, ст.156].

Таким образом, можно сделать вывод, что в советский период развитие правовых норм, регламентирующих порядок привлечения к ответственности за халатность, характеризуется как наличием ряда достижений, так и определенными недостатками.

К числу достижений следует отнести:

1. детальное определение понятия должностного лица как представителя власти, конкретизация перечня организационно-распорядительных и административно-хозяйственных полномочий такого лица, а также установление, что технический работник не может быть причислен к должностным лицам;
2. определены правонарушения, которые относятся к преступлениям, связанным с злоупотреблением должностными полномочиями;
3. перечислены объекты, субъекты, объективные и субъективные стороны халатности;
4. достаточно четко конкретизированы последствия деяний, связанных с халатностью.

К числу недостатков следует отнести отсутствие в законодательстве признаков, позволяющих установить, какое нарушение прав и законных интересов признается существенным, что создавало значительные трудности для квалификации соответствующего деяния на правоприменительной практике.