ПРОБЛЕМЫ ВОЗМЕЩЕНИЯ ВРЕДА ПОТЕРПЕВШИМ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Возмещение вреда в ходе уголовного процесса является одним из ключевых вопросов, реализация которого свидетельствует об эффективности работы правоохранительных органов и обеспечении прав и свобод человека в России. Особое внимание следует уделить вопросу обеспечения государственными органами власти и должностными лицами права потерпевшего на компенсацию за причиненный ему моральный, материальный и физический вред. В ходе рассмотрения уголовных дел выяснилось, что преступления, причинившие материальный ущерб потерпевшему, в 37% случаев компенсируются возвращением украденного имущества последнему (среди уголовных дел, которые были завершены и переданы в суд).. Однако в других случаях, когда материальный ущерб не был возмещен в ходе предварительного расследования, решение об имуществе было вынесено только в 13% случаев, включая 60% случаев, без имущества, на которое можно наложить арест. Чтобы улучшить эту ситуацию, представляется необходимым включить в систему учета эффективность органов предварительного расследования, количество и своевременность постановлений об аресте имущества соответствующей категории[1].

Также необходимо акцентировать внимание на проблеме обеспечения гражданского иска в случае прекращения дела судьей при подготовке судебного заседания (статья 239 УПК РФ). В случаях, предусмотренных законом, после закрытия уголовного дела потерпевший имеет право обратиться в гражданский суд за возмещением ущерба. Однако при прекращении уголовного дела суд отменяет принятые меры по обеспечению гражданского иска, поэтому со временем, пока потерпевший не явится в суд по гражданскому процессу, ответчик может продать имущество, которое ранее было передано в суд. Кроме того, в будущем жертве придется снова обратиться с просьбой о принятии мер гражданского иска, что не всегда приводит к положительным результатам. Некоторые авторы, чтобы избежать подобных ситуаций, предлагают ввести положение, согласно которому меры гражданского иска отменяются судом, если жалоба не будет подана в течение определенного периода времени после вступления в силу определения о прекращении дела. Этот срок предлагается до десяти дней, что не исключает возможности подачи такого заявления, но позже меры гражданского иска будут отменены, чтобы гарантировать права обвиняемого. Представляется, что это предложение следует поддержать, поскольку оно направлено на обеспечение реального права жертвы на возмещение причиненного вреда.

Большое значение имеет вопрос о возмещении морального вреда, причиненного потерпевшему материальным ущербом. Как отмечают некоторые авторы, нарушение прав интеллектуальной собственности обязательно влечет за собой ущерб в форме нарушения моральных прав[2].

Например, человек может испытывать физические страдания из-за неспособности удовлетворить даже первичные потребности, моральные страдания из-за неспособности реализовать свои конституционные права, свободы и материальные средства, чувство незащищенности. Верховный Суд Российской Федерации неоднократно давал разъяснения относительно возмещения морального вреда. Так, в пункте 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 10 "некоторые вопросы, касающиеся применения законодательства о возмещении морального вреда" от 20 декабря 1994 г. (с поправками от 06.02.2007 N 6) указывается, что моральный вред заключается в причинении моральных или физических страданий действиями или бездействием, которые посягают на нематериальное имущество, принадлежащее гражданину по рождению (жизнь, здоровье, деловая репутация, личное достоинство, личная и семейная тайна), а также в том, что касается морального вреда. нарушение его личной неприкосновенности. - имущественные преимущества (авторские права и другие) или имущественные права граждан. Таким образом, право на компенсацию морального вреда возникает в случае потери работы, смерти одного из родителей и т. д[3].

Под вредом для здоровья следует понимать не только действия, нарушающие анатомическую целостность человека, но и действия, нарушающие его социальное и психическое благополучие. Однако некоторые авторы категорически возражают против отнесения психического благополучия к числу нематериальных активов и считают необходимым установить ограничения для зарождения права на компенсацию морального вреда в соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации. С этой точкой зрения нельзя не согласиться, поскольку при потере какой-либо ценной вещи человек не только терпит потерю имущества, но и выходит из привычного душевного равновесия, то есть испытывает моральный дискомфорт. Как справедливо отмечают К. Голубев и С. Наризный[4], преступник, угоняя автомобиль, не может не понимать, что его действия лишат владельца эмоционального спокойствия. Следовательно, он сознательно допускает такие последствия или относится к ним безразлично, что указывает на косвенное намерение нанести ущерб психическому благополучию жертвы. Однако авторы также утверждают, что для возмещения морального вреда потерпевший должен доказать, что причиненный ему материальный ущерб серьезно повлиял на его психическое благополучие.

Как отмечает Хисаншина Р.Г., имеет место необходимость создания законодательного механизма сближения правовых позиций потерпевшего и обвиняемого о возмещении вреда путем создания модели компенсационного уголовно-процессуального договора. Сущность такого договора заключается в координации и разграничении деятельности сторон обвинения и защиты, в случаях перспективного и ретроспективного возмещения вреда потерпевшему.[5]