К ВОПРОСУ О ПОДХОДАХ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПОНЯТИЯ «СУБСИДИАРНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ»

Категория субсидиарной ответственности берет свое начало в римском праве: римские юристы преследовали цель – защитить интересы кредитора. С изменением общественных отношений видоизменялась и субсидиарная ответственность. Тем не менее, большинство ученых-правоведов указывает на то, что данный институт, тем не менее, остается недостаточно исследованным, несмотря на наличие монографий и диссертационных исследований в различных ответвлениях данной темы. В связи с этим эффективное практическое применение положений данного правового института затруднено.

Одной из проблем, которую можно обозначить на первоначальном этапе, является отсутствие легально определенного понятия «субсидиарная ответственность». Тем не менее, исследовав ч. 1 ст. 399 ГК РФ, можно сформировать необходимое нам определение[4]. Субсидиарная ответственность – это ответственность лица, которое в соответствии с законом, иными правовыми актами или условиями обязательства несет ответственность дополнительно к ответственности другого лица, являющегося основным должником. Однако хоть ст. 399 ГК РФ и содержит основные положения о субсидиарной ответственности, тем не менее, она лишь определяет механизм ее применения, однако этого оказывается недостаточно, когда дело доходит до практики. В связи с этим у судов могут возникать сложности при практической реализации данных норм.

Однако, если приведенное выше определение вытекает из норм, то научных подходов к понятию субсидиарной ответственности, а также к ее правовой природе можно выделить достаточно много. Их рассмотрение позволит нам выделить позиции ученых относительно правовой природы института субсидиарной ответственности, а также дать им должную оценку/

Начнем с того, что некоторые авторы определяют субсидиарную ответственность исходя из норм ст. 399 ГК РФ. М.И. Брагинский и В.В. Витрянский под субсидиарной ответственностью понимают ответственность дополнительно к ответственности другого лица - основного должника[3, с. 360]. Ученые-правоведы обращают особое внимание на такие условия применения субсидиарной ответственности, как предварительное обращение с соответствующим требованием к основному должнику, нарушившему обязательство. Только в случае отказа или неполучения ответа от основного должника, кредитор имеет право обратиться к субсидиарному должнику. Отмечается также, что ранее (до ГК 1994 г.) отсутствовала норма, содержащая условия обращения кредитора к субсидиарному должнику, однако имелось положение о том, что кредитор должен сначала обратиться к основному должнику. Определение понятия, приведенное в данной монографии, является относительно простым, схожим с тем, что закреплено в ГК РФ. В силу этого, оно, в целом, представляется, как довольно универсальное.

Похожее определение дает Б.М. Гонгало [5, с. 37]. Он пишет, что суть субсидиарной ответственности заключается в том, что в соответствующих (предусмотренных) случаях лицо (субсидиарный должник) несет ответственность дополнительно к ответственности другого лица, которое является основным должником. И прежде, чем обращаться с требованием к субсидиарному должнику, кредитор должен предъявить требование к основному должнику.

Исходя из этих определений, можно сделать вывод о том, что законодатель в данной норме делает упор на такую функцию субсидиарной ответственности, которая позволяет предоставить дополнительные гарантии для кредитора.

Ю.Ф. Беспалов под субсидиарной ответственностью понимает самостоятельный, специальный вид гражданско- и семейно-правовой ответственности, состоящий в привлечении к обязанности по возмещению вреда (убытков) дополнительного должника [2, с. 5]. Субсидиарная ответственность действует в виде мер имущественного воздействия на дополнительное обязанное лицо и одновременно восстанавливает имущественные права уполномоченного лица. Ее основания, условия, процедуры действия различаются в зависимости от видов отношений, в рамках которых она возможна.  В данном определении автор отмечает, что субсидиарная ответственность является институтом не только гражданского, но и семейного права, поскольку субсидиарная ответственность имеет место быть также и в семейных правоотношениях, в частности, связанных с ответственностью родителей за вред, причиненный несовершеннолетним ребенком. Однако здесь может возникнуть вопрос о самостоятельности семейно-правовой ответственности, поскольку в научном сообществе идут дискуссии на этот счет, ведь Гражданский кодекс РФ также закрепляет в своих нормах положения об ответственности родителей за вред, причиненный несовершеннолетним ребенком.

О.В. Гутников делает выводы о неоднородности самого института субсидиарной ответственности[6, с. 60]. Так, он считает, что понятие субсидиарной ответственности (или субсидиарных правоотношений) включает в себя как минимум три совершенно разнородных правовых явления, нуждающихся в отдельном правовом регулировании: особое обязательство со множественностью лиц на стороне должника; особое «обеспечительное» обязательство субсидиарного должника денежного характера; субсидиарная ответственность за неправомерное поведение субсидиарного должника. Автор полагает, что основные положения о каждом из выделенных им видов субсидиарной ответственности должны находить отражение в Гражданском кодексе РФ. Как можно заметить, О.В. Гутников не ограничивается рассмотрением субсидиарной ответственности лишь как обеспечительного механизма, а справедливо отмечает многоаспектность данного правового института.

Д.Н. Кархалев рассматривает субсидиарную ответственность сквозь призму защиты гражданских прав [7, с. 2]. Он указывает на то, что «меры ответственности, в том числе меры субсидиарной ответственности, реализуются в охранительном правоотношении (обязательстве)». В этой связи ученый-правовед разделяет два правоотношения: возникшее вследствие нарушения и саму субсидиарную ответственность. Он полагает, что все случаи, в которых можно применить субсидиарное осуществление мер ответственности, предусмотрены законодательством, тем не менее, эти случаи можно толковать расширительно.

В результате автор приходит к выводу о том, что субсидиарная ответственность преследует не только цель защиты интересов кредитора, но и одновременно цель охраны субсидиарного должника от необоснованного или преждевременного посягательства на его имущество. Данный подход представляется довольно интересным, поскольку ученый подходит к институту субсидиарной ответственности исходя из его двойственной цели: во-первых, как к способу защиты прав кредитора, во-вторых, обеспечивает должное внимание интересам субсидиарного должника, что, в свою очередь, является не менее значительным аспектом в данных правоотношениях.

Заслуживающим внимания представляется подход А.М. Коновалова к данному вопросу [8, с. 3]. Ученый пишет: субсидиарная ответственность – это ответственность, возлагаемая при определенных, названных в позитивном праве, либо соглашении сторон обстоятельствах на третье лицо, зачастую не являющееся непосредственным виновником нарушения прав кредитора. Автор полагает, что институт субсидиарной ответственности по своей правовой природе носит вспомогательный характер, поскольку подлежит применению лишь в случае неисполнения / ненадлежащего исполнения первоначальным должником возложенного на него обязательства.

А.М. Коновалов обращает внимание на следующее обстоятельство. Момент возникновения и порядок реализации кредитором своего права требовать привлечения субсидиарного должника к ответственности определяется по-разному, но в целом все случаи условно могут быть разделены на две группы. К первой группе автор относит ситуацию, когда право требования к субсидиарному должнику возникает только с момента отказа основного должника исполнить обязательство, или с момента неполучения ответа от основного должника в разумный срок на требование об исполнении обязательства. Соответственно, ко второй группе автор относит ситуации, когда право требования возникает только при недостаточности имущества основного должника.

Позиция А.М. Коновалова пересекается с мнением ряда авторов, в частности, Д.Н. Кархалева в вопросе о целях субсидиарной ответственности. Как и последний, А.М. Коновалов полагает, что институт субсидиарной ответственности наряду с осуществлением защиты интересов кредитора обязан охранять субсидиарного должника от явно необоснованного либо преждевременного посягательства на его имущество, дабы предотвратить нарушение прав и свобод одних лиц, осуществляя интересы других.

В научной литературе также встречается подход, согласно которому необходимо различать субсидиарную ответственность и субсидиарное обязательство. Так, Ю.Я. Крюкова делает интересное замечание: несмотря на то, что в настоящее время во всех случаях регламентации субсидиарных правоотношений используется термин «субсидиарная ответственность», тем не менее, далеко не во всех случаях возложенная на лицо в субсидиарном порядке обязанность отвечает признакам гражданско-правовой ответственности [9, с. 54].

Ю.Я. Крюкова затрагивает вопрос правовой природы субсидиарной ответственности и приходит к выводу о его деликтной природе. Однако она полагает, что понятие субсидиарной ответственности необоснованно расширено. Исходя из этого, автор разграничивает субсидиарную ответственность, возникшую в результате противоправных действий должника, и иные субсидиарные правоотношения, в которых субсидиарная ответственность возникает независимо от действий (бездействий) субсидиарного должника.

В связи свышеизложенным, Ю.Я. Крюкова полагает возможным формирование в гражданском законодательстве понятия «субсидиарное обязательство». В данном случае важным является разграничение данной конструкции непосредственно с субсидиарной ответственностью по тому основанию, что в рамках субсидиарного обязательства дополнительная имущественная обязанность может быть возложена только при противоправном поведении субсидиарного должника, повлекшем неблагоприятные имущественные последствия, либо без правовой оценки действий субсидиарного должника.

Неоднородность субсидиарной ответственности позволяет выделить и иные подходы к её правовой природе. Так, Е.А. Суханов рассматривает данный правовой институт, как разновидность обязательств с множественностью лиц на стороне должника[10, с. 53]. 

Однако данный подход подвергается критике со стороны некоторых ученых. В частности, А.С. Бакин обращает внимание на то, что «субъекты обязательства с множественностью лиц являются участниками одного и того же единого правоотношения [1, с. 92]. Субсидиарный и основной – должники одного и того же кредитора, но в двух отдельных, хотя и взаимосвязанных, правоотношениях». Позиция автора состоит в том, что нельзя рассматривать основного и субсидиарного должника, как содолжников, так как субсидиарный должник не является стороной в основном обязательстве, поэтому нельзя рассматривать субсидиарную ответственность, как обязательство с множественностью лиц на стороне должника.

Следует отметить, что отсутствие в законодательстве четко закрепленного понятия субсидиарной ответственности дает авторам некую свободу в формулировании собственного понятия. При проведении такого исследования, авторы ссылаются на нормативную базу, в частности совокупное толкование норм ГК РФ, а также иные законы, которые тем или иным образом регламентируют субсидиарную ответственность, а также доктрину.

Проанализировав подходы ученых к определению понятия «субсидиарная ответственность» и ее правовой природе, можно сделать вывод о том, что они не сходятся во мнении о сущности субсидиарной ответственности. Каждый автор раскрывает в своей работе тот аспект субсидиарной ответственности, который бы в большей мере отвечал целям его исследования. Ю.Ф. Беспалов, тем не менее, считает, что в вопросе о сущности субсидиарной ответственности авторы едины. А различия подходов состоят лишь в том, что одни авторы делают в определении исследуемого института упор на субсидиарную ответственность в договорных обязательствах, а другие, соответственно, во внедоговорных. В каждом из этих обязательств ученый рассматривает вытекающие из данных правоотношений виды субсидиарной ответственности. Отмечено, что нередко дополнительная ответственность действует в обязательствах по оказанию услуг, обязательствах по выполнению работ, в способах обеспечения исполнения обязательств (например, при поручительстве), в обязательствах из причинения вреда и неосновательного обогащения, а также при банкротстве и по иным основаниям, и в иных гражданских и семейных отношениях. Мнение Ю.Ф. Беспалова в данном вопросе представляется интересным. Думается, что ученые-правоведы все же и правда сходятся в вопросе о сущности субсидиарной ответственности, и это позволяет обратить внимание на иные ее аспекты, дабы адаптировать ее под необходимые правоотношения.

Таким образом, основной упор при изучении вопроса о понятии субсидиарной ответственности делается все же на положениях, закрепленных в Гражданском кодексе РФ, что, однако, не является препятствием для формулирования и отстаивания самостоятельности иных подходов к определению рассматриваемого понятия.