Порядок вступления в наследство и оформления наследственных прав на бизнес

Конкретное воплощение предложения российской бизнес-элиты по реформированию российского наследственного права получили в ныне широко обсуждаемом законопроекте N 801269-6 "О внесении изменений в части первую, вторую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации", предусматривающем введение в российское законодательство новых конструкций фонда, наследственного договора и совместного завещания супругов. Введение этих институтов в российское наследственное право связывается разработчиками с усилением в нем начал диспозитивности. При этом никак не учитывается, что в наследственном праве многие нормы являются императивными, обеспечивая единообразное регулирование и защиту прав и законных интересов субъектов наследственных правоотношений, в связи с чем либерализация и тотальное ослабление регулирования диспозитивными нормами могут иметь негативные последствия. При оценке предлагаемых новелл принципиально важно понять, не окажутся ли проектируемые нормы очередным примером фрагментарной и содержательно искаженной экспансии зарубежного опыта без оценки его эффективности и принципиальной пригодности для российского правопорядка и впишутся ли они в систему действующего регулирования. Ведь нормы и институты наследственного, как и вещного, права сильнее связаны с традициями развития национальной системы права, чем нормы обязательственного права, что должно учитываться при решении вопросов о заимствовании зарубежного опыта. Важно также понять, не окажутся ли проектируемые модели нормами разового действия, рассчитанными на конкретную фигуру или ситуацию. Рассмотрим эти вопросы на примере двух институтов, возможность внедрения которых в российское право активно обсуждается российским юридическим сообществом: новая разновидность фонда и совместное завещание супругов (в том виде, в котором они представлены в редакции законопроекта, принятой в первом чтении).

Положениями законопроекта N 801269-6 при поддержке (с незначительными оговорками) их концептуальной основы отдельными российскими учеными-юристами предлагается усовершенствовать нормы о фондах - ст. ст. 123.17, 123.20 ГК РФ, проектируемые новеллы, как утверждается в юридической литературе, направлены на "создание альтернативного завещанию способа определения судьбы имущества посредством учреждения наследодателем фонда" [5, c. 214]. Разработчикам представляется целесообразным закрепить право гражданина на учреждение фонда (как при жизни, так и посмертно), управление которым должно осуществляться бессрочно или в течение определенного срока в соответствии с условиями управления, указанными в уставе фонда. При этом условия управления фондом могут включать в себя положения о передаче третьим лицам всего или части имущества фонда и не могут быть изменены после смерти гражданина - учредителя фонда. Полезность введения в российское законодательство таких фондов объяснена в пояснительной записке к законопроекту весьма неопределенно, размытыми ссылками на зарубежный опыт.

Анализ положений законопроекта позволяет утверждать, что его разработчиками осуществлена попытка включить в российское законодательство совершенно новый институт с неясным юридическим статусом, поскольку в нормах законопроекта предполагается установить, что гражданско-правовой статус таких фондов определяется специальным законом, который на текущий момент не принят, что само по себе создает риск появления очередного пробела в российском гражданском законодательстве в случае принятия законопроекта. По сути, положения законопроекта о фонде направлены на создание особого правового режима для заранее определенного и не включаемого в наследственную массу имущества наследодателя в обход императивных норм наследственного права. Разработчиками законопроекта не проанализированы риски ущемления прав наследников, имеющих право на обязательную долю в наследстве в случае создания фонда в соответствии с условиями, определенными наследодателем еще при жизни, и кредиторов учредителя (наследодателя). При учреждении фонда его учредитель действует как самостоятельный субъект права, учреждающий и формирующий имущественную основу деятельности создаваемого им юридического лица - самостоятельного субъекта права.

Важно отметить негативные последствия для правопорядка при создании наследственных фондов, признанные зарубежными цивилистами: германские цивилисты обращают внимание на то, что правовой статус наследственных фондов не регламентируется непосредственно законом, а определяется волей его учредителя, которая в этом случае заменяет органы управления юридического лица, хотя наследники и правомочны оспаривать размер имущества такого фонда, а австрийские цивилисты признают, что возможности государственного контроля деятельности таких фондов существенно ослаблены. Таким образом, негативные последствия и риски введения рассматриваемых фондов в российское законодательство разработчиками законопроекта в полной мере не оценены.

Законопроектом N 801269-6 вводится также совместное завещание супругов. В пояснительной записке к законопроекту по этому поводу утверждается, что "все большее число российских граждан обращается к нотариусам с просьбой удостоверить их договоренности с иными членами семьи, посвященные порядку распределения наследства и содержания отдельных членов семьи после смерти наследодателя. Потребностям таких семей отвечают предусмотренные законопроектом конструкции совместного завещания и наследственного договора". В подкрепление утверждения об остро назревшей в России потребности в совместном завещании супругов один из инициаторов законопроекта П.В. Крашенинников упоминает "известную балерину", которая сделала совместное с мужем завещание. Правда, последняя воля великой балерины и ее мужа, согласно сообщениям в СМИ, касается кремации их тел, соединения праха и его рассеяния, про их совместные имущественные распоряжения публика пока не информируется.

Жизненные примеры необходимости введения в России совместных завещаний сводятся к тому, что муж и жена имеют детей от предыдущих браков, и такие супруги хотят гарантировать переход имущества после смерти обоих супругов к детям в равных долях, но доверия к поведению в будущем пережившего супруга и детей не испытывают. В совместном завещании такие супруги могли бы предусмотреть, что в случае смерти одного из них все имущество перейдет ко второму супругу, а в случае смерти второго - к их детям в равных долях [8, c. 100]. Ценность совместного завещания супругов В.А. Белов усматривает в "совместном определении судьбы общего имущества, в том числе таким образом, чтобы после смерти одного из супругов другой имел бы возможность избежать его раздела" [1, c. 132]. Ему вторит П.В. Крашенинников: "И уже нет этой ужасной темы - раздел..." [4, c. 7].

В Германии, на которую отчасти ориентируются российские сторонники совместного завещания [2, c. 5], конструкция совместного завещания супругов довольно сложна и регулируется детальнее [7, c. 67]. В Гражданском уложении Германии общему завещанию (gemeinschaftliches Testament) посвящен отдельный раздел 8 книги 5, состоящий из восьми действующих в настоящее время параграфов (§ 2265 - 2272). В законопроекте же совместному завещанию предполагается посвятить один пункт ст. 1118 ГК РФ, из которого понять правовую природу этого нового вида завещания трудно. Попытка вмонтировать совместное завещание супругов в наследственное право России осуществляется наскоком, без кропотливой проработки и учета системы его норм. Уповать на то, что предлагаемая в законопроекте модель завещания защитит имущественные интересы и того супруга, который уйдет из жизни первым, и пережившего супруга надежнее и лучше, чем традиционное завещание, а равно принесет выгоду бизнесу, на наш взгляд, не стоит.