СОЦИАЛЬНАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ ПОЛНОМОЧИЯ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО РАЗРЕШЕНИЮ ВОПРОСА О ВОЗМОЖНОСТИ ИСПОЛНЕНИЯ РЕШЕНИЙ МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫХ ОРГАНОВ

Конституционный Суд Российской Федерации в настоящее время осуществляет полномочие по разрешению вопроса о возможности исполнения решений межгосударственных органов, решений иностранных и международных судов на территории Российской Федерации (п. «в» ч. 5.1 ст. 125 Конституции Российской Федерации) [1]. Эта новелла введена конституционной реформой 2020 г.

Следует отметить, что новое полномочие Конституционного Суда Российской Федерации обусловлено обстоятельствами объективной реальности, требующими особого внимания со стороны Российской Федерации к вопросам обеспечения верховенства положений Конституции России.

В научной литературе при оценке объективных факторов, повлиявших на введение подобных конституционных изменений, указывают, что подобной предпосылкой выступило Постановление Европейского Суда по правам человека от 07.10.2010 г. по делу «Константин Маркин против России»[2]. В результате рассмотрения данного дела Европейский Суд по правам человека сделал вывод о нарушении статьи 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также указал, что российскому законодателю необходимо внести соответствующие изменения в нормативные правовые акты с целью недопущения установленного Европейским Судом по правам человека факта дискриминации прав и свобод. Парадокс данной ситуации заключался в том, что Конституционный Суд Российской Федерации в своих судебных актах, вынесенных по данному делу, занял совершенно противоположную позицию.

Так, заявитель обратился в Конституционный Суд Российской Федерации и указал, что непредоставление отцу-военнослужащему трехлетнего отпуска по уходу за тремя детьми на основании отсутствия подобного указания в отношении мужского пола в действующем законодательстве является несовместимым с конституционной гарантией равноправия. Конституционный Суд Российской Федерации отказал в удовлетворении данной жалобы, ссылаясь на то, что лишение военнослужащих права на отпуск по уходу за ребенком основано на особом правовом статусе военного и необходимо во избежание невозможности исполнения обязанностей многочисленным военным персоналом.

При этом Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 15.01.2009 г. № 187-О-О отметил, что военнослужащие соглашаются с обязанностями, связанными с их военным статусом, добровольно и не лишены права на досрочное увольнение с военной службы, если примут решение о личном уходе за своими детьми. Право женщин-военнослужащих на использование отпуска по уходу за ребенком предоставлено в порядке исключения в связи с весьма ограниченным участием женщин в осуществлении военной службы и особой связанной с материнством социальной ролью женщины в обществе[3].

Соответственно, Конституционный Суд Российской Федерации истолковал конституционную норму о принципе равенства всех граждан. Европейский Суд по правам человека занял противоположную позицию по данному вопросу. В связи с этим перед российскими властями сложилась ситуация, когда необходимо было четко обозначить приоритет Конституции России перед Европейской конвенцией по правам человека 1950 года.

В данном случае весьма верным, на наш взгляд, являются замечания ученых по этому вопросу.Так, О.А. Кожевников и А.В. Крысанов отметили, что российское государство,не отказавшись от применения на своей территории международных обязательств, «дополнительно подчеркнуло особый характер верховенства на территории РФ её Конституции и возможность при определённых обстоятельствах ограничить или запретить исполнение решений ЕСПЧ и зарубежных судебных инстанций в случае их противоречия положениям Основного закона и суверенным интересам государства»[7, с. 83].

Действительно, позиция ученых является оправданной, так как внесение изменений в Конституцию РФ является совершенно особой процедурой. Вмешательство в данный процесс наднациональной юстиции посягает на государственный суверенитет Российской Федерации. Европейский Суд по правам человека не может предрешать вопрос о внесении изменений в положения Конституции РФ или их истолкование.

Конституционный Суд Российской Федерации столкнулся с несколькими подобными случаями и был вынужден разрешить данный вопрос в своем судебном акте. Так, Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 19.04.2016 г. № 12-П отметил, что взаимодействие европейского конвенционного и российского конституционного правопорядков невозможно в условиях субординации, от уважения Европейским Судом по права человека национальной конституционной идентичности во многом зависит эффективность норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод в российском правопорядке. При этом было указано, что Конституционный Суд Российской Федерации готов к поиску компромисса в подобных вопросах, однако границей подобных компромиссов является Конституция нашего государства[4].

Соответственно, Конституционный Суд Российской Федерации прямо указал, что изменение положений Конституции РФ в случае указания на их несоответствие Конвенции о защите прав человека и основных свобод невозможно, как и иное их истолкование. Это прямо закрепило приоритет конституционных положений над нормами международных договоров Российской Федерации.

Данная правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации в полной мере была согласована с отечественной доктриной конституционного права. В частности, С.А. Авакьян ранее отметил, что Российская Федерация согласна со сложившимися международными стандартами защиты прав и свобод человека и гражданина и воспринимает их в качестве целей для правотворчества и правоприменения, однако это вовсе не указывает на их «надконституционный» характер[5, с. 289]. То есть Конституционный Суд Российской Федерации при разрешении подобного вопроса действовал не только на основании норм Конституции России, но и учений отечественной доктрины конституционного права. Международные стандарты, которые продиктованы практикой применения международного договора Российской Федерации, не могут являться основанием для разрешения определенных правовых вопросов в противоречии с нормами действующей Конституции Российской Федерации.

Следовательно, основной предпосылкой закрепления полномочия Конституционного Суда Российской Федерации, предусмотренного п. «б» ч. 5.1 ст. 125 Конституции России, послужили противоречия между практикой Европейского Суда по правам человека и истолкованием конституционных положений Конституционным Судом Российской Федерации. Социальная и правовая необходимость разрешения указанного вопроса назревала в течение длительного периода времени. Несколько лет вопрос был разрешен лишь в практике Конституционного Суда Российской Федерации. Однако необходимость закрепления подобных положений на конституционном уровне оставалась. Данный пробел был устранен конституционной реформой 2020 года.

Помимо указанных противоречий международной и национальной конституционной судебной практики существуют и иные причины внесения в Конституцию Российской Федерации нового полномочия высшего органа конституционного контроля. В настоящее время в условиях напряженной политической обстановки, перераспределения сфер влияния (экономических, военных и т.д.) на западе действует политика «двойных стандартов»[6, с. 15], предполагающая использование правовых средств защиты прав и свобод в политических целях против публичной власти определенных государств в целях дестабилизации внутренней политической обстановки и снижения международного авторитета государства.

В течение десятилетий указанная политика применялась в отношении Российской Федерации западными государствами. В частности, аналитики выявили применение указанной политики в отношении Российской Федерации Европейским Судом по правам человека[8].

Международные механизмы защиты прав и основных свобод человека – это свидетельство высокой гарантии и ценности прав и основных свобод человека. Государство, которое подписывает подобные международные соглашения и ратифицирует их, доверяет и уполномочивает международную организацию гарантировать соблюдение и защиту прав и свобод граждан этого государства. Однако, когда цель этого международного механизма защиты прав и свобод человека и гражданина изменяется, то закономерно пропадает и доверие к подобной наднациональной юрисдикции. В рамках международных механизмов защиты прав и основных свобод человека недопустимо применение политических инструментов, политики двойных стандартов или иных злоупотреблений. В подобных случаях метод международного права, основанный на согласованной воле сторон, перестаёт функционировать.

Соответственно, введение дополнительного механизма контроля конституционности решений межгосударственных органов в перечне полномочий Конституционного Суда Российской Федерации также обусловлено политическими манипуляциями западных государств и использование международных механизмов защиты прав и свобод человека и гражданина в исключительно политических целях, связанных с перераспределением в сфере экономического, военного или иного влияния на мировом уровне.

Введенная конституционная новелла позволяет дать компетентную оценку законности вынесенного решения с позиции конституционных положений национального законодательства, а, соответственно, проанализировать политический характер решения межгосударственного органа (суда) или иностранного суда.

Таким образом, на основании вышеизложенного можно сделать следующие значимые выводы.

Основной предпосылкой закрепления полномочия Конституционного Суда Российской Федерации, предусмотренного п. «б» ч. 5.1 ст. 125 Конституции России, послужили противоречия между практикой Европейского Суда по правам человека и истолкованием конституционных положений Конституционным Судом Российской Федерации. Социальная и правовая необходимость разрешения указанного вопроса назревала в течение длительного периода времени. Несколько лет вопрос был разрешен лишь в практике Конституционного Суда Российской Федерации. Однако, необходимость закрепления подобных положений на конституционном уровне оставалась. Данный пробел был устранен конституционной реформой 2020 года.

Введение дополнительного механизма контроля конституционности решений межгосударственных органов в перечне полномочий Конституционного Суда Российской Федерации также обусловлено политическими манипуляциями западных государств и использование международных механизмов защиты прав и свобод человека и гражданина в исключительно политических целях, связанных с перераспределением в сфере экономического, военного или иного влияния на мировом уровне. Введенная конституционная новелла позволяет дать компетентную оценку законности вынесенного решения с позиций конституционных положений национального законодательства, а, соответственно, проанализировать политический характер решения межгосударственного органа (суда) или иностранного суда.