ЭКОНОМИЧЕСКИЕ САНКЦИИ, ОПЫТ ИРАНА ДЛЯ РОССИИ

Российская санкционная ситуация примечательна тем, что она во многом развивается в русле иранской - и по структуре введенных Западом санкций (обе страны являются ресурсозависимыми нефте-экспортерами), и по алгоритму сопротивления им, и по объективным пределам этого сопротивления [1]. Введение беспрецедентного по своему масштабу и охвату пакета санкций против России в 2022 году заставило многих аналитиков искать исторические параллели. Наиболее близким и поучительным примером долгосрочного существования под давлением западных ограничений является опыт Исламской Республики Иран. Санкционный режим против Тегерана формировался десятилетиями, пройдя путь от точечных ограничений до практически тотальной финансово-экономической блокады. Анализ иранского кейса позволяет выделить ключевые вызовы, стратегии выживания и долгосрочные последствия, с которыми может столкнуться Россия.

Иранский опыт: хронология давления и адаптации

Санкции против Ирана не были единовременным актом, а скорее многослойным процессом, ужесточавшимся по мере развития геополитической ситуации. Их можно условно разделить на несколько этапов:

1. Начальная фаза (1979-2000-е): Санкции были в основном односторонними (США) и носили точечный характер, связанный с захватом американского посольства в Тегеране, поддержкой терроризма и later – с программой развития ядерных технологий.

2. Эскалация (2006-2015): под эгидой ООН и особенно Евросоюза были введены жесткие многосторонние санкции. Они включали:

• Финансовую блокаду: отключение от системы SWIFT, заморозка активов ЦБ и крупных банков за рубежом.
• Энергетический сектор: запрет на инвестиции, технологии и покупку иранской нефти.
• Транспортные и технологические ограничения: запрет на поставки авиатехники, оборудования для добычи нефти, запрет на экспорт в Иран любых материалов, связанных с ядерной программой.

3. Период СВПД (2015-2018): Подписание Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и временное снятие большинства санкций в обмен на ограничение ядерной программы.

4. Максимальное давление (2018-н.в.): Выход США из сделки и введение режима «максимального давления» при администрации Трампа. Санкции стали вторичными, то есть угрожающими любым компаниям и странам, ведущим бизнес с Ираном.

Последствия для Ирана были глубокими и многогранными:

• Экономика: гиперинфляция (до 40-50% в отдельные годы), резкая девальвация национальной валюты (риала), сокращение ВВП, резкое падение экспорта нефти.
• Социальная сфера: рост бедности, сокращение доходов населения, «утечка мозгов», дефицит некоторых лекарств и продовольствия.
• Внешняя политика: курс на «экономику сопротивления», поиск альтернативных партнеров (Китай, Россия, Венесуэла), развитие теневых схем обхода санкций.

Однако Иран не был сломлен. Страна адаптировалась, создав механизмы противодействия.

Уроки для России: что можно перенять?

Российская экономика несопоставимо больше, сложнее и интегрирована в мировые процессы, чем иранская на момент введения санкций. Тем не менее, иранский опыт предлагает ценнейшие уроки.

1. Приоритет №1: Финансовая стабильность и суверенитет. Иран был отключен от SWIFT еще в 2012 году. Это вынудило его создать альтернативные, пусть и менее эффективные, механизмы расчетов. Россия, anticipating подобный шаг, годами развивала Систему передачи финансовых сообщений (СПФС). Ключевой урок здесь – необходимость ускоренного развития национальных и межнациональных финансовых инфраструктур. Дедолларизация, переход на расчеты в национальных валютах с партнерами (Китай, Индия, страны БРИКС+) – не идеологический выбор, а практическая необходимость. Россия, в отличие от Ирана, имеет больший вес для продвижения таких альтернатив.

2. Импортозамещение: от вынужденной меры к стратегии развития. Иранский опыт показал, что полное замещение импорта, особенно в высокотехнологичных отраслях, практически невозможно. Однако оно необходимо в критически важных секторах: продовольственная безопасность, базовая промышленность, лекарства. Россия начала свою программу импортозамещения еще в 2014 году, но санкции 2022 года обнажили ее уязвимости, особенно в станкостроении, микроэлектронике, IT и сложной фармацевтике.

Урок заключается в том, что нужно концентрироваться на критически важных, а не на всех отраслях одновременно. Не пытаться производить всё, но обеспечить технологический суверенитет в сферах, vital для обороны и базового функционирования государства. Параллельный импорт стал для России тем же, чем для Ирана были сложные цепочки перепродаж через третьи страны – жизненной необходимостью для поддержания работы промышленности.

3. Переориентация логистики и поиск новых рынков. Иран научился обходить нефтяное эмбарго, используя сложные схемы с перевалкой, отключением транспондеров у танкеров и продажей нефти со скидкой таким гигантам, как Китай. Россия проделала тот же путь в рекордные сроки: нефтяные потоки массово ушли с Европы в Индию и Китай, были выстроены новые логистические маршруты через Турцию, страны Центральной Азии и Каспийский регион.

Урок: гибкость и готовность к резкой перенастройке многодесятилетних логистических цепочек. Транспортная и дипломатическая машина России смогла справиться с этим шоком эффективнее, чем иранская, благодаря большему количеству ресурсов и более выгодному геополитическому положению.

4. Социальные последствия и консолидация элит. Длительные санкции ведут к росту социального неравенства и бедности. Иран ответил на это усилением роли государственного сектора и корпораций, близких к Корпусу стражей исламской революции (КСИР). В России риски аналогичны. Ключевой урок – необходимость создания эффективной системы социальной поддержки самых уязвимых слоев населения для предотвращения внутренней дестабилизации. Кроме того, санкции, как правило, консолидируют правящие элиты вокруг руководства страны, так как они сами становятся мишенями ограничений и лишаются доступа к западным активам.

5. Технологический суверенитет и контрабанда. Иран развил целую индустрию по обходу санкций, включая контрабанду запчастей, технологий и оборудования. Для России этот путь также неизбежен. Урок здесь двоякий: с одной стороны, это позволяет поддерживать промышленность на плаву, с другой – это дорого, неэффективно и тормозит развитие собственных технологий. Поэтому ставка должна делаться не на контрабанду, а на ускоренное развитие собственных R&D и копирование/адаптацию необходимых технологий.

Несмотря на ценность иранского опыта, важно понимать фундаментальные различия. Россия – ядерная держава и постоянный член Совета Безопасности ООН, что делает полную международную изоляцию невозможной. Ее экономика, хотя и сырьевая, диверсифицирована значительно больше иранской. Россия обладает огромной территорией, ресурсами и сохраняет важные экономические связи с Китаем, Индией и другими странами глобального Юга, которые не присоединились к санкциям [2].

Главный вывод для России из иранского опыта заключается в следующем: санкции не приводят к мгновенному коллапсу, но запускают процесс болезненной и долгой трансформации. Они ведут к архаизации экономики, ее частичной изоляции и снижению технологического уровня. Однако они же стимулируют развитие собственного производства, финансовый суверенитет и поиск новых геополитических союзов.

Окончательная эффективность санкций против России будет определяться не только способностью Запада поддерживать единый фронт, но и способностью российского государства и общества к адаптации, используя горький, но бесценный опыт тех, кто уже прошел этим путем, как Иран.