СУЩНОСТЬ И СОДЕРЖАНИЕ ТЕОРИИ ЧИСТЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ УБЫТКОВ

Под теорией понимается наиболее развитая форма научного знания. Для того чтобы этому знанию дойти до теории, ему необходимо пройти еще два этапа – постановку проблемы и выдвижение гипотез их решения. И только тогда, когда гипотезы подтверждаются, можно говорить о формировании научной теории [1, с. 213]. Рассмотрим эти этапы подробнее применительно к учению о чистых экономических потерях. 

Итак, какова же проблематика? В нашей теме она многогранна. Во-первых, камнем преткновения для дальнейшего исследования является вопрос, нужно ли чистых экономические убытки удовлетворять или нет. И было бы большим заблуждением думать, что здесь нужно всего-навсего проанализировать юридический состав гражданского правонарушения, установить его элементы и решить этот вопрос. Нет. Правила существуют для людей, а не наоборот. Поэтому тут, скорее, с практической точки зрения нужно решать этот вопрос. 

В науке было выработано понятие «exclusionary rule», или «правило о невозмещении», относящееся к проблематике чистых экономических убытков. Оно базируется на практических соображениях. Например, аргумент, известный как «открытие шлюзов», или «прорыв плотины» (в иностранной литературе используется термин «floodgates», который отечественными исследователи переводится двумя вышеназванными способами). Он касается риска банкротства ответчика и перегрузки судебной системы исковыми заявлениями, чего не возникает при косвенных потерях, почему эти требования суды бесспорно удовлетворяют [2, с. 16-21]. Рассмотрим это на одном примере. В начале настоящей работы уже приводился реальный случай из международной практики, связанный с посадкой на мель танкера Ever Given. Из-за перекрытия Суэцкого канала около 100 судов простаивали несколько дней в Суэцком заливе, некоторые из них были вынуждены искать обходной путь. Как следствие – несвоевременное исполнение обязательств по перевозке грузов и их подорожание (в частости, в цене «подскочила» нефть). Спрашивается, в чем тут виноваты компании судов, которым пришлось длительное время простаивать перед Суэцким каналом? Ни в чем. У них возникли чистые экономические убытки. Теперь представим себе, что случилось бы, если бы все судовладельцы, которые их понесли, подали иск на судовладельца Ever Given? А если бы покупатели нефти сделали то же самое, поскольку у них из-за подорожания нефти тоже возникли финансовые потери, так как им пришлось больше заплатить за ее покупку? Расплатился бы судовладелец танкера Ever Given за все это? Смогли бы суды рассмотреть все требования в установленный законом срок?

Теперь подкорректируем этот пример так, чтобы это были не чистые экономические убытки, а косвенные потери. Например, танкер в Красном море ударил другое судно (или пусть два, даже три). В таком случае к причинителю вреда будет предъявлено одно, два или три требования (соответственно количеству судов, с которыми танкер условно столкнулся). Конечно, с такими исковыми заявлениями сможет справиться как ответчик, так и судебная система. К слову, зарубежные авторы даже приводят аналогию с законами физики: мол, чистые экономические убытки не ограничены ими, а косвенные подчиняются им [2, с. 16-21]. 

Безусловно, правы и те авторы, которые говорят, что и при косвенных потерях негативные последствия могут выйти за рамки законов Ньютона [3, с. 146-196]. Представим, что из-за повреждения одного из судов компании-владельцу пришлось остановиться в ближайшем порту на ремонт; ко времени окончания починки судна начался сильный шторм, из-за чего судно было вообще уничтожено. Не будь аварии – судно бы не попало в стихийное бедствие. 

Вместе с тем, стоит признать, что есть доля правды и у сторонников exclusionary rule, так как вероятность таких непредвиденных негативных последствий в чистых экономических убытках намного выше, чем при косвенных потерях. Поэтому как иностранные, так и отечественные суды удовлетворяют ту группу споров по чистым экономическим убыткам, где риски банкротства и перегрузки судебной системы низки. Например, это имеет место в рассматриваемом в начале данной работы случае с адвокатом, который промедлил с составлением завещания, из-за чего наследодатель не смог переписать имущество на определенного наследника. Или, к примеру, еще один частный случай чистых экономических потерь – интервенция в договорные правоотношения. А (покупатель) заключает с В (продавец) договор купли-продажи недвижимости. С (третья сторона) предлагает более высокую цену за недвижимость. Покупатель А идет на более выгодные условия и отказывается исполнять договор купли-продажи недвижимости, заключенный с В. У В возникают чистые экономические убытки. Конечно, правы и противники exclusionary rule, когда говорят, что в подобном деле цена иска может быть такая, что риск банкротства сохраняется^[1], а нагрузка на судебную систему не может быть основанием для отказа в удовлетворении заявленных требований [3, с. 146-196]. 

Думается, что противники правила о невозмещении здесь больше правы. Добавим к этому еще аргумент. В реальности наши абстрактные соображения порой по каким-то причинам оказываются ложными. Так происходит и с floodgates. Далеко уходить не будем и посмотрим на тот же пример с танкером Ever Given. К судовладельцу было предъявлено около 3-5 исковых заявлений, которые к тому же не все касались чисто экономических убытков (например, по одному из исков было заявлено требование об оплате работ по снятию судна Ever Given с мели) [4, 5, 6].

Некоторые исследователи ищут экономике аргументы в пользу или против возмещения чистых экономических убытков. Так, профессор права и экономики Франческо Паризи выдвинул гипотезу, согласно которой возмещение чистых экономических убытков и их размер зависят не от вреда, причиненного потерпевшему, а от негативных последствий, наступивших для социума [2, с. 75-92]. Не вдаваясь в детали данной теории (которая достаточно сложна для понимания), предположим, для каких целей она была выдвинута. Рассмотрим пример. А является владельцем юридического бизнеса. На рынок приходит В, который решился вложить средства в автоматизацию бизнес-процессов, благодаря чему стоимость его услуг снизилась по сравнению с ценой, запрашиваемой А. А несет чистые экономические убытки. Но может ли А предъявить иск на этом основании к В? Конечно, нет. Это губительно скажется на гражданском обороте. В этом случае, если описывать ситуацию с помощью понятийного аппарата профессора Паризи, у социума нет негативных последствий, а наоборот, общество выигрывает за счет того, что ему меньше приходиться платить за юридические услуги. 

Экономическое обоснование, хотя и краткое, приводится в работе отечественного исследователя Р. Р. Лугманова. Он пишет, что человеческая деятельность априори является убыточной для других, поскольку каждый думает о собственной выгоде. Это тем более свойственно рыночной экономики. Поэтому, с его точки зрения, нельзя допустить взыскание абсолютно всех случаев причинения чисто экономических убытков; но, с другой стороны, он добавляет, нельзя не считаться с некоторыми методами человеческой деятельности (имеются в виду мошенничество, недобросовестная конкуренция и др.). Поэтому необходимо определить мерило, показывающее нам, когда нужно возмещать чистые экономические убытки, а когда – нет [7, с. 115-153]. 

Что касается чисто теоретических аргументов, то остановимся на них очень кратко, поскольку формализм – пережиток прошлого. Есть аргумент, согласно которому чистые экономические убытки не должны удовлетворяться, поскольку между действиями (бездействием) причинителя вреда и самим финансовым вредом отсутствует причинно-следственная связь. Однако, как справедливо отмечает А. А. Копяков, как только речь заходит о возмещении чистых экономических потерь, вызванных умышленным действиями, на данный формальный аргумент закрывают глаза [3, с. 146-196]. 

Согласимся с отечественными исследователями Р. Р. Лугмановым и А. А. Копяковым в том, что вопрос о допустимости возмещения pure economic loss – это политико-правовая и экономическая проблема. Задача юриспруденции в теории чистых экономических убытков – выработать оптимальные правовые конструкции, которые позволяли бы обосновывать возмещение экономических потерь в одних случаях и отказывать в этом в других ситуациях.

^[1]Есть реальный пример. Требования о возмещении чистых экономических убытков были заявлены в рамках конкурсного производства ООО «Бомарше» – организации, по делу которой Верховный Суд РФ вынесен прецедентное решение, касающееся чистых экономических убытков.