ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ВОЗМЕЩЕНИЯ КОМПЕНСАЦИИ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА ЛИЦАМ, НЕЗАКОННО ОСУЖДЕННЫМ

Для восстановления социальной справедливости, защиты нематериальных благ в ст. 136 УПК РФ [7] предусмотрена возможность компенсации лицам, незаконно осужденным морального вреда.

При рассмотрении дел, касающихся возмещения морального ущерба, судебные органы принимают во внимание интенсивность и специфику душевных и физических мучений, обусловленных личными качествами пострадавшего, а также принципы адекватности и беспристрастности. В реальности, это приводит к размытости стандартов, используемых для определения конкретной суммы компенсации за моральный вред.

Например, Верховный суд Республики Карелия поддержал решение нижестоящего суда о присуждении реабилитированному лицу суммы компенсации, запрошенной самим истцом. При этом ключевым фактором стали сведения о личности истца, а именно его предыдущие судимости [2].

В противоположность этому, Владимирский областной суд, учитывая, что реабилитированный ранее не привлекался к уголовной ответственности, а информация о нем получила широкую огласку, все же уменьшил размер компенсации морального вреда [1].

Рассматривая иски о возмещении морального ущерба, судебные инстанции принимают во внимание глубину и специфику душевных и физических мучений, учитывая личные качества лица, а также принципы адекватности и беспристрастности. Однако на практике это приводит к размытости ориентиров при определении размера денежной компенсации за нанесенный моральный вред.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что практика по делам о возмещении морального вреда данному лицу крайне противоречива в части размера возмещения.

Так, например, приведем типичный случай взыскания одним из столичных райсудов компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, в размере 2 тыс. рублей [5].

Анализируя сложившуюся ситуацию с позиции реализации ключевых задач рассматриваемой области, можно заключить, что компенсаторная роль не выполняется, поскольку размер ущерба превышает сумму выплаты, а предупредительная – из-за ее малозначительности для виновника.

Из материалов судебного разбирательства следует, что Горно-Алтайский городской суд Республики Алтай проводил открытое заседание по гражданскому иску Кукина о возмещении морального вреда, вызванного незаконным заключением под стражу и ненадлежащими условиями содержания в месте лишения свободы.

Изучение прецедентов в российских судах демонстрирует, что денежные компенсации, предоставляемые лицам, пострадавшим от неправомерного или необоснованного уголовного преследования, зачастую имеют скорее номинальный характер и не обеспечивают адекватного возмещения ущерба. В качестве примера, 18 июня 2019 года Кировский районный суд Иркутска рассмотрел иск Кучумова Д.А. против Министерства финансов Российской Федерации, касающийся возмещения морального вреда, возникшего в результате незаконного уголовного преследования. Уголовное дело в отношении Кучумова Д.А. было прекращено в части обвинения по пунктам «б» и «в» части 2 статьи 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, на основании пункта 2 части 1 статьи 24 УПК РФ, в связи с отсутствием состава преступления, и за ним было признано право на реабилитацию. Однако по части 1 статьи 226 Уголовного кодекса Российской Федерации истец был признан виновным по вступившему в силу судебному решению. Суд постановил, что истец имеет право на компенсацию морального вреда в размере 2 000 рублей, посчитав заявленную им сумму компенсации в 100 000 рублей неоправданно завышенной [6].

В текущей ситуации для судов общей юрисдикции ориентиром служит возможность применения прецедентного права Европейского суда по правам человека, особенно в вопросах установления компенсации морального ущерба, вызванного необоснованным уголовным преследованием. Эта норма зафиксирована в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 21 от 27.06.2013, озаглавленном «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» [4].

Подобного рода случаи встречаются в российской судебной практике.  Например, в августе 2018 года гражданской коллегией Верховного суда был рассмотрен иск о компенсации морального вреда, причинённого незаконным уголовным преследованием. Обстоятельства дела были такими: истец незаконно содержался в СИЗО в течение 3 лет и 2 месяцев, после он был оправдан присяжными и получил право на реабилитацию. В качестве доводов истец приводил обстоятельства: о своих нравственных страданиях, которые были связаны с отсутствием социальных связей, невозможность создания семьи. Эти доводы были отклонены судами двух первых инстанций и моральные страдания гражданина были оценены в 150 тысяч рублей при запрашиваемых 2 млн. 366 тысячах.  В то время, как Верховный суд РФ ссылаясь на нормы Конвенции о защите прав человека и практику Европейского суда полностью удовлетворил требования истца [3].

Мы найдем множество дел, связанных с незаконным уголовным преследованием. Возможно, если бы суды общей юрисдикции были обязаны придерживаться определенной позиции, это могло бы решить проблему единообразия и справедливости при определении размера компенсации морального вреда. Но тут перед государством появляется другая проблема, ведь судебная практика Европейского суда складывается исходя из экономического положения, именно европейских стран, поэтому решения данной проблемы таким путем не представляется возможным и без изменения норм российского законодательства нам не обойтись.

Изучение законодательной базы и сложившейся судебной практики в России приводит к выводу о целесообразности законодательного закрепления фиксированных сумм компенсаций морального ущерба, что послужит надежной гарантией для реабилитированных лиц. Размер денежной компенсации для тех, кто был несправедливо осужден, должен соответствовать принципам справедливости и разумности, а также эффективно выполнять свою функцию возмещения причиненного вреда.

В этой связи предлагается ввести дифференциацию минимальных размеров компенсации морального вреда, в основу которой может быть положена категория совершенного преступления. Например, в случаях незаконного уголовного преследования по делам о преступлениях небольшой тяжести, минимальная сумма компенсации морального вреда должна быть не менее десяти тысяч рублей. Для преступлений средней тяжести этот порог следует установить на уровне не менее пятидесяти тысяч рублей. В случае тяжких преступлений минимальная компенсация должна составлять не менее ста тысяч рублей, а для особо тяжких преступлений – не менее двухсот пятидесяти тысяч рублей.

В связи с вышеизложенным, предлагается дополнить ч. 2 ст. 136 УПК РФ и изложить ее в следующей редакции: «Требования о компенсации морального вреда подаются в рамках гражданского судопроизводства. Сумма денежной компенсации морального вреда устанавливается судом. В случае если лицо подверглось необоснованному уголовному преследованию по делам о преступлениях, относящихся к категории небольшой тяжести, минимальный размер компенсации морального вреда должен составлять не менее десяти тысяч рублей, по делам о преступлениях средней тяжести - не менее пятидесяти тысяч рублей, по делам о тяжких преступлениях – не менее ста тысяч рублей, а по делам об особо тяжких преступлениях – не менее двухсот пятидесяти тысяч рублей».

Таким образом: компенсация морального вреда лицам, незаконно осужденным, играет немаловажную роль в защите прав и законных интересов граждан. Безусловно, что предстоит еще решить ряд задач, связанных с полноценным обеспечением правового статуса таких потерпевших, восстановлением их в первоначальном состоянии, гарантируя, тем самым, незыблемость положений Основного закона страны. Возмещение морального вреда - наглядный показатель, и практика по присуждению размеров компенсаций порождает серьезную тревогу. Также, в ходе исследования выяснилось, что процедура, предусмотренная гражданским законодательством, во многом им же ограничена, - следовательно, лица, незаконно осужденные не имеют полноценной возможности для возмещения морального вреда. В итоге, возникает прямая угроза конституционным положениям правовой определенности, а также равенству перед законом и судом.