ДЕФОРМАЦИЯ ПРАВОСОЗНАНИЯ: ПРИЧИНЫ, ФОРМЫ, ПОСЛЕДСТВИЯ

1.1 Причины и социальные предпосылки деформации правосознания

Далеко не всегда процесс формирования правосознания идёт благополучно. Под влиянием неблагоприятных условий у отдельных личностей или даже у значительных социальных групп может сложиться деформированное правосознание. Деформация правосознания определяется как искажение позитивных правовых взглядов, идей и установок, их неправильное формирование или недостаточное развитие – как у отдельных индивидов, так и у социальных групп – что влечёт негативные последствия в поведении людей. По сути, речь идёт о патологиях правового сознания – отклонениях от здоровой нормы, мешающих личности и обществу полноценно реализовать себя в правовой сфере.

Заметим, что в разные эпохи причины деформации правосознания трактовались по-разному. В советской юридической науке главными источниками недостатков правосознания считались пережитки старого строя и влияние «буржуазной» идеологии, от которого следовало избавляться. В современной России, напротив, исследователи указывают на новые факторы кризиса правосознания – затяжные социальные потрясения переходного периода, ценностный вакуум 1990-х годов, рост коррупции и падение авторитета закона, в совокупности породившие широкое распространение правового нигилизма. [1, 6-22]

Причины деформации правосознания разнообразны и часто носят комплексный характер – они связаны и с особенностями общества, и с индивидуальным опытом человека. Одним из важных факторов является общий уровень правовой культуры и порядка в государстве. Если в стране наблюдается кризис законности, систематическое нарушение прав граждан, произвол властей или массовая коррупция, это неминуемо порождает в обществе разочарование в правовых идеалах. Люди видят, что декларируемые нормы не работают, что закон не защищает слабого, а становится орудием сильного. В таких условиях трудно сохранить уважение к праву: даже законопослушные прежде граждане могут прийти к выводу, что честное следование правилам бессмысленно и наивно. Особенно губительно сказывается на общественном сознании двойной стандарт правоприменения: когда одни и те же законы строго взыскиваются с простых людей, но не распространяются на влиятельных и богатых, формируется убеждение в несправедливости всей системы. Это прямая и непосредственная предпосылка для появления правового нигилизма и других отклонений сознания.

Кроме того, к утрате уважения к праву ведёт и недоступность права для понимания простыми людьми. Если сами законы чересчур сложны, изобилуют отсылками и узкоспециальными формулировками, гражданину трудно уяснить свои права и обязанности. Постоянные изменения законодательства, путаные нормы – всё это рождает у обывателя ощущение, что без юриста в правовых вопросах не разобраться. Подобная отчуждённость тоже может перерасти в нигилизм: раз закон непонятен народу, значит, он и не для народа написан.

Исторические и культурные факторы также оказывают влияние. В обществах, где на протяжении длительного времени отсутствовала стабильная правовая традиция или закон имел второстепенное значение по сравнению с произволом власти, у населения может сложиться стойкое недоверие к государству и правовым институтам, наследие тоталитарных режимов или колониальной зависимости часто выражается в поколенческой передаче скептического отношения к официальному праву: мол, «всё равно власти сделают как им выгодно, а закон – фикция». Такая культурная память тормозит развитие здорового правосознания, провоцируя граждан игнорировать нормы или искать обходные пути вместо законных решений. [3, 24]

Не менее существенный источник деформации – социально-экономические потрясения. Бедность, резкое имущественное расслоение, безработица, войны и катаклизмы подрывают у людей чувство безопасности и доверие к институциональному порядку. В периоды глубоких кризисов население нередко ставит выживание и личные интересы выше абстрактных правовых идеалов. Когда соблюдение закона перестаёт быть жизненно важной ценностью, а государство не в состоянии обеспечить элементарный порядок и социальную справедливость, расцветают противоправные установки. Так, криминализация общества в тяжёлые 90-е годы или во время военного лихолетья – известные примеры, когда из-за хаоса и нищеты многие граждане усваивали норму «живи, как сможешь, а закон подождёт». Выросшее в таких условиях поколение может сохранять циничный взгляд на право и в более благополучные времена, если его сознание не будет скорректировано воспитанием.

Следующий ряд причин связан с недостатками самой системы воспитания и образования. Если у человека не было возможности получить элементарных правовых знаний, его сознание остаётся на уровне «правового инфантилизма». Без грамотного просвещения люди верят слухам и мифам о законах, попадают под влияние примитивных представлений. К примеру, бытует в народе искажённое понимание юридических процедур, преувеличенная вера в силу «бумажки» или, наоборот, убеждение, что «справедливости нет, сколько судье ни плати». Такие стереотипы – следствие дефицита достоверной информации. Кроме того, воспитание могло дать и прямо вредные установки: если ребёнку с детства внушали, что «все политики – воры» или «честным трудом не заработать», то ко времени взросления он, скорее всего, будет склонен нарушать правила, не видя в них моральной ценности. [2, 41-48]

Личный жизненный опыт, как уже упоминалось, может стать спусковым крючком для деформации правосознания. Особенно опасны случаи утраты веры в справедливость из-за конкретных травмирующих событий, человек, который пытался добиться правды законным путём, но столкнулся с равнодушием или мошенничеством, может обозлиться на всю систему права. Или бывший осуждённый, отбывший несправедливое наказание, нередко выходит на свободу с глубоко укоренившимся правовым нигилизмом – ведь его личный опыт подтвердил, что законам доверять нельзя. Индивидуальные психологические особенности тоже накладывают отпечаток: склонность к агрессии, низкий самоконтроль, внушаемость или, напротив, чрезмерный идеализм – всё это в определённых условиях способствует формированию тех или иных отклоняющихся типов правосознания.

Наконец, нельзя не упомянуть влияние идеологии и пропаганды. В обществе могут сознательно насаждаться определённые взгляды на право, деформирующие массовое сознание. К примеру, если официальная риторика долгое время оправдывает беззаконие в интересах «революционной целесообразности» или национальной безопасности, у людей притупляется чувство законности: они привыкают ставить внеправовые соображения выше юридических норм. Или, наоборот, чрезмерно идеализированная пропаганда «правового государства», не подкреплённая реальностью, способна породить разочарование и цинизм.

Таким образом, сочетание перечисленных условий – неблагоприятной социальной обстановки, недостатков воспитания, травмирующего опыта и идеологических перекосов – создаёт почву для искажения правосознания. При их воздействии описанные далее отклонения могут приобретать массовый и устойчивый характер. [ 6, 56-60]

1.2 Формы и проявления деформации правосознания

Деформированное правосознание может выражаться в разных формах. В современной юридической науке выделяется несколько основных типов таких отклонений, каждый из которых имеет свои особенности и последствия.

Одним из распространённых вариантов является правовой нигилизм. Он выражается в полном или частичном отрицании социальной ценности права, недоверии к законам и правовым институтам. Человек, поддавшийся правовому нигилизму, убеждён, что закон не заслуживает уважения. Для него нормы – пустая формальность или орудие в руках власть имущих, а потому можно не испытывать угрызений совести, переступая через законодательные запреты. Правовой нигилист может открыто пренебрегать правилами, оправдываясь тем, что «все так делают» или что законные способы «ничего не дают». В обществе правовой нигилизм проявляется массовым несоблюдением установленных требований, склонностью решать дела «по понятиям» или силой вместо предусмотренных процедур. Примером проявления правового нигилизма может служить массовое уклонение граждан от исполнения «неудобных» норм, когда водители повсеместно нарушают правила дорожного движения или компании скрывают часть доходов от налогообложения, оправдываясь убеждением, что «государство всё равно обманывает людей». В подобной атмосфере и добропорядочные члены общества теряют мотивацию соблюдать закон, видя безнаказанность нарушителей. Правовой нигилизм опасен тем, что разъедает основы правопорядка: если большинство перестаёт верить в право, сама идея законности оказывается под угрозой. [4, 44-47]

Другой полюс отклонений – правовой идеализм. Казалось бы, это противоположность нигилизму, ведь здесь человек, напротив, превозносит значение права. Однако чрезмерное возвышение закона тоже приводит к искажениям. Правовой идеализм – это убеждение, что право всемогуще и способно автоматически решить любые социальные проблемы. Индивид с таким сознанием склонен абсолютизировать значение юридических норм, полагать, что стоит только принять «правильный» закон – и справедливость сразу восторжествует. Он может игнорировать экономические, культурные и личностные факторы, считая, что одна лишь буква закона формирует поведение людей. Опасность правового идеализма в том, что он ведёт к разочарованиям и пассивности. Столкнувшись с тем, что принятые нормы не исполняются или не дают желаемого эффекта без должных усилий, идеалист впадает в апатию или даже превращается в нигилиста. Кроме того, такой человек может проявлять нежелание идти на компромисс и гибко учитывать обстоятельства: он требует неукоснительного соблюдения буквы предписания даже там, где необходим более человечный подход. В истории имеются примеры правового идеализма. Во многих утопических проектах предполагалось, что достаточно провозгласить совершенные законы – и общество мгновенно преобразится. Однако эти ожидания не оправдывались: одних деклараций о правах мало, если они не подкреплены реальным правоприменением и готовностью людей им следовать. Правовой идеалист, будучи чрезмерным формалистом, нередко настаивает на строгом выполнении норм без учёта контекста, что порой приводит к очевидной несправедливости при механическом применении правила.

Особая форма деформации – правовой инфантилизм. Здесь проблема не столько в извращении ценностей, сколько в их недоразвитости. Правовой инфантилизм означает незрелость правосознания, неспособность ориентироваться в мире юридических норм. У индивида недостаточно знаний о своих правах и обязанностях, отсутствует чёткая правовая позиция. Такой человек подобен ребёнку в правовом отношении: он может быть легковерен, пассивен, зависим от чужих оценок. Нередко правовой инфантилизм сочетается с конформизмом – индивид просто плывёт по течению, стараясь избегать столкновений с законом из страха, но и не стремясь сознательно выполнять гражданский долг или защищать свои права. В поведении это выражается в том, что люди не пользуются предоставленными юридическими механизмами (не обращаются за защитой в суд даже когда их права нарушены), легко верят слухам о «продажности всего суда» или, наоборот, наивно полагаются на авось вместо того, чтобы проконсультироваться и поступить грамотно. Правовой инфантилизм часто является результатом пробелов в воспитании: человеку попросту не привили правовую грамотность и ответственность. В обыденной жизни правовой инфантил часто пассивен перед лицом нарушения своих прав. Допустим, работодатель незаконно уменьшил сотруднику зарплату, а тот лишь пожимает плечами: «значит, так надо», не обращаясь ни в инспекцию труда, ни в суд. Такой гражданин не ощущает себя полноценным субъектом права – скорее беспомощным объектом, и злоупотребления по отношению к нему могут продолжаться без сопротивления. [7, 20-23]

Характерным отклонением современности стал правовой радикализм. Его иногда называют правовым фанатизмом. Это такая деформация, при которой субъект демонстрирует чрезмерно жёсткую, нетерпимую позицию относительно права. Он абсолютно убеждён в своей правоте и легитимности своих требований и не готов признавать существование иных мнений или баланса интересов. Правовой радикализм может проявляться двояко. В одном случае – как агрессивное требование тотального наведения порядка любой ценой: сторонники такого подхода оправдывают самые суровые меры, вплоть до ограничения базовых свобод, ради поддержания закона так, как они его понимают. В другом случае радикализм выражается в отказе подчиняться действующему праву на основании своих экстремальных убеждений: фанатично настроенная группа объявляет законы государства нелегитимными и берёт «правосудие» в свои руки – устраивает самосуд или насильственные акции. Общим для обеих разновидностей является отсутствие терпимости и диалога: право рассматривается либо как дубина для врагов, либо как нечто настолько порочное, что его нужно разрушить революционным путём. И в том, и в другом случае разрушается идея цивилизованного, процедурного разрешения споров – правовой радикал верит только в силу, будь то сила репрессий или сила бунта. Черты правового радикализма проявляются у экстремистских группировок. К примеру, радикально настроенные сообщества могут объявлять законы «неправильными» и пытаться создать взамен собственные порядки – совершать самосуд, формировать параллельные «органы правосудия» или призывать к насильственному свержению существующего строя. С другой стороны, радикализм порой маскируется под ультражёсткое наведение порядка: предлагаются драконовские меры, ограничивающие базовые права, под предлогом борьбы с преступностью. Такой подход характерен для тоталитарных режимов, оправдывающих любое насилие во имя закона. [5, 67-69]

Ещё одна форма – правовой дилетантизм. Это феномен, при котором человек проявляет легкомысленное, небрежное отношение к юридическим вопросам, переоценивая свой уровень их понимания. Правовой дилетант уверен, что раз он умеет читать, то может самостоятельно трактовать законы не хуже юриста. Такие люди зачастую игнорируют мнение профессионалов, не утруждают себя изучением сложных деталей законодательства. Они выхватывают из текста норм то, что им удобно, и произвольно интерпретируют, порой противоположно истинному смыслу. Дилетантское сознание формируется на фоне общего невысокого уровня правовой культуры, человек слышал по телевизору о каком-то законе и делает далеко идущие выводы, даже не прочитав его полностью; или, сталкиваясь с юридической проблемой, действует по советам случайных знакомых, уверенный, что «там всё просто». Правовой дилетантизм опасен на практике: он приводит к ошибкам и конфликтам. Граждане с таким складом ума могут невольно нарушать закон, будучи уверены, что поступают правильно – ведь они неверно поняли нормы. Либо наоборот, они обвиняют других в незаконности, неправильно истолковав положение. В целом дилетантизм подрывает авторитет квалифицированной юридической деятельности: зачем идти к юристу, если каждый сам себе «эксперт»? Как следствие, падает качество правоприменения и растёт число недоразумений. В XXI веке правовой дилетантизм получил новое дыхание благодаря интернету. В сетевом пространстве множатся так называемые «диванные эксперты», которые, бегло ознакомившись с заголовками законов, начинают раздавать юридические советы. Их поверхностные или вовсе ошибочные суждения широко распространяются в социальных сетях и вводят публику в заблуждение. Особенно опасно, когда дилетантизм присутствует среди чиновников. Если должностное лицо слабо знает законодательство и произвольно трактует нормы по своему усмотрению, он может нарушить права граждан по невежеству или злоупотребить властью. Вместо порядка тогда возникает хаос, а уважение к власти неизбежно падает.

Конечно, перечисленные виды деформации – идеальные типы, в жизни они могут сочетаться, правовой инфантил зачастую бывает одновременно нигилистичен – из-за своего незнания он легко впитывает чужой цинизм. Или правовой дилетант склонен к радикализму, потому что поверхностное понимание подталкивает к простым и крайним решениям. Тем не менее, выделение этих форм позволяет точнее диагностировать проблемы правосознания и искать адресные меры для их преодоления. [8, 2-8]

1.3 Последствия деформированного правосознания и пути её преодоления

Искажения в правосознании не остаются теоретической проблемой – они непосредственно влияют на жизнь общества и личности, зачастую самым негативным образом. Последствия деформированного правосознания проявляются прежде всего в поведении людей. Если значительная часть граждан склонна к правовому нигилизму, правопорядок оказывается под постоянной угрозой: законы массово нарушаются, уровень преступности и коррупции растёт. Никто не спешит соблюдать правила, потому что в общественном мнении это не считается важным или правильным. В таких условиях страдают добропорядочные люди, ведь их права легко ущемляются, а добиться справедливости трудно – общий фон беззакония этому не благоприятствует. Правовой радикализм ведёт к росту конфликтности: общество поляризуется на непримиримые лагеря, каждый из которых пытается навязать свою волю силой. Это чревато вспышками насилия, самосудом, ослаблением государственной устойчивости. Правовой инфантилизм, если он присущ многим, означает пассивность населения: люди не защищают свои права, позволяют нарушать свои свободы, фактически поощряя произвол своим бездействием. Кроме того, инфантильные граждане легко становятся жертвами манипуляций – их можно убедить поддержать заведомо неправовое решение, апеллируя к эмоциям или авторитету, поскольку они сами недостаточно разбираются в юридических тонкостях.

Правовой дилетантизм, распространившись, наносит ощутимый ущерб качеству общественных дискуссий и управления. Когда в публичном пространстве доминируют поверхностные суждения о праве, серьёзные реформы буксуют: мнением специалистов пренебрегают, а популисты предлагают «простые решения сложных проблем», наносящие впоследствии вред, дилетантский подход в законотворчестве может породить внутренне противоречивые, сырые законы, которые лишь усилят путаницу и снизят легитимность правовой системы. [9, 93-98]

На личном уровне деформированное правосознание тоже влечёт беды. Нигилист рискует рано или поздно вступить в конфликт с законом и понести наказание, подорвав собственную судьбу. Инфантильный человек может оказаться обманутым в сделке или не суметь отстоять себя перед лицом несправедливости, что приведёт к серьёзным потерям – финансовым, психологическим. Радикал способен вовлечь себя и близких в авантюры и незаконные действия, которые обернутся трагедией. Даже просто жизнь в обществе, где процветают правовые извращения, становится некомфортной и небезопасной: уменьшается взаимное доверие, каждый опасается, что другой не соблюдёт договор или закон, а защититься нечем.

Осознавая эти опасности, государство и гражданское общество стремятся найти пути преодоления деформации правосознания. Главный упор делается на повышение правовой культуры населения и всестороннее правовое воспитание. Необходимо начинать со школы: в программу образования вводятся или усиливаются курсы по граждановедению, основам права, правам человека. Однако мало просто дать знания – важно сделать это живо, убедительно, связав с реальной жизнью. Уроки, на которых разбираются жизненные ситуации, обсуждаются моральные дилеммы, проводятся ролевые судебные процессы, помогают молодёжи прочувствовать ценность справедливого закона.

Важным направлением является просвещение широких слоёв населения. Для взрослых людей организуются просветительские кампании: лекции, горячие линии для консультаций, информационные ролики о правах граждан, примеры успешной защиты интересов через правовые механизмы. Современные технологии позволяют широко распространять образовательный контент – от сайтов с простыми разъяснениями законов на понятном языке до социальных сетей, где специалисты отвечают на вопросы людей о праве. Чем доступнее и понятнее будет юридическая информация, тем меньше шансов у правового дилетантизма и мифов – люди научатся отличать компетентные мнения от беспочвенных утверждений. [11, 50-56]

Не менее важно воспитание уважения к закону как к социальной ценности. Здесь огромное значение имеет пример, исходящий от власти и официальных лиц. Если граждане видят, что сами лидеры государства не позволяют себе нарушений, что полиции «не договориться», а суды руководствуются только законом – постепенно возвращается вера в правосудие. Бесполезно призывать народ соблюдать законы, если наверху их попирают. Поэтому борьба с коррупцией и злоупотреблениями – это не только экономическая и политическая задача, но и способ оздоровления массового правосознания. Когда наказание неотвратимо для всех, а законы понятны и последовательны, у людей укрепляется убеждение, что жить по правилам правильно и выгодно. Немаловажна и политическая воля: когда руководство страны демонстрирует приверженность принципу равенства всех перед законом, последовательно реформирует правоохранительные органы, общество начинает верить, что перемены реальны. Наоборот, если власть закрывает глаза на беззаконие «сильных мира сего», то никакие призывы к гражданам соблюдать закон не будут убедительными.

Для преодоления нигилизма полезно подчёркивать позитивное значение права. Нужно, чтобы примеры торжества законности были заметны и понятны каждому. Оправдано широкое освещение случаев, когда нарушители получили заслуженное наказание, права простых граждан были защищены судом, а несправедливые решения отменены вышестоящей инстанцией. Такой позитивный опыт служит противоядием от цинизма: люди видят, что закон – не пустой звук, что он может служить добру. Это стимулирует и остальных обращаться к правовым инструментам вместо самосуда или пассивного недовольства. [10, 43-46]

В отношении правового радикализма меры должны быть деликатными. С одной стороны, необходимо пресекать экстремистские проявления – здесь действует принцип неотвратимости наказания, чтобы было ясно: никакие «благие побуждения» не оправдывают насилия и незаконных действий. С другой стороны, важно создавать площадки для открытого обсуждения острых вопросов. Часто радикализм питается чувством, что «нас не слышат по-хорошему». Если обеспечить диалог между властью и различными группами общества, дать возможность законными способами выражать протест, потребность в крайних мерах уменьшается. Грубо говоря, человек, который смог в рамках закона отстоять свою позицию (пусть даже через горячие споры в парламенте или на санкционированном митинге), уже меньше склонен брать в руки камень.

Для устранения правового инфантилизма особое значение имеет вовлечение граждан в правовую жизнь. Нужно стимулировать людей знать и использовать свои права. Этому способствуют различные правовые клиники и общественные приёмные, где каждому помогут составить обращение, жалобу, иск. Когда человек сам проходит через процедуру защиты своих интересов (добивается перерасчёта неверно начисленной коммунальной платы или обжалует штраф), у него появляется личный опыт взаимодействия с законом и ощущение собственной правовой субъектности. Постепенно из пассивного объекта он превращается в активного субъекта права, а значит, его сознание взрослеет. Также полезны программы повышения правовой грамотности для тех групп, которые исторически отстранялись от юридических процессов – пенсионеров, жителей отдалённых районов, людей с низким уровнем образования. Им требуется особое внимание, чтобы выровнять общее поле правовой культуры. [8, 2-8]

Наконец, нельзя забывать о совершенствовании самого законодательства и юридической практики. Если причиной деформации стало объективное несовершенство норм – их запутанность, противоречивость или несправедливость – то исправить ситуацию можно, устранив эти изъяны. Хорошие законы, написанные ясным языком и соответствующие жизненным потребностям, будут лучше поняты и приняты населением. Юридическая техника в разработке правовых актов здесь имеет значение: чем логичнее и доступнее сформулирован закон, тем меньше пространства для дилетантских толкований и манипуляций. А ясность и стабильность правил снижают почву для нигилизма: трудно спорить с нормой, если она очевидно разумна и работает.

Опыт ряда других стран показывает, что повышение правовой культуры – долгосрочный и трудоёмкий процесс, требующий последовательных усилий. В государствах, сумевших снизить уровень правонарушений и коррупции, активно внедряются программы непрерывного гражданского образования, проводится открытое обсуждение новых законов с участием общества, обеспечивается прозрачность и справедливость судебной системы. Благодаря этому граждане постепенно начинают больше доверять праву и соблюдать его предписания.

Подводя итог, можно сказать, что преодоление деформации правосознания требует совместных усилий государства, образовательной системы, средств массовой информации и самих граждан. Необходимо как «лечить» уже возникшие искажения – просвещением, воспитанием, корректировкой законодательства, – так и создавать такие условия, при которых здоровое правосознание формируется с ранних лет и не подвергается разрушительному влиянию. Высокий уровень правосознания населения – один из столпов правового государства: это тот самый случай, когда в сознании миллионов людей право обретает живой смысл и ценность, а не остаётся буквой на бумаге. Живое, зрелое правосознание общества – залог того, что законы будут реально действовать, права личности уважаться, а конфликты решаться цивилизованно. Поэтому забота о состоянии правового сознания – важнейшая задача на пути к справедливому и устойчивому общественному укладу. В конечном счёте, отношение к праву служит показателем зрелости общества: там, где граждане осознают ценность закона, складывается стабильное и справедливое государство. [4, 44-47]