К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ПРАВОВОГО СТАТУСА ПАРТИЗАН В КОНТЕКСТЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ГУМАНИТАРНОГО ПРАВА

В любых продолжительных или краткосрочных военных действиях могут быть задействованы различные субъекты – это и личный состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте, а также личный состав ополчения и добровольческих отрядов, входящих в состав этих вооруженных сил, включая личный состав организованных движений сопротивления, иными словами, лица, обладающие правовым статусом комбатантов.

В настоящее время на правовом наднациональном уровне отсутствует универсальное однозначное понятие «партизан». В Российской Федерации национальное законодательство также не знает правового статуса этого участника сопротивления. Помимо этого, международное гуманитарное право определяет статус и иных лиц, к которым относятся: «шпионы», «наемники», «лазутчики», являющееся незаконными комбатантами. В тоже самое время, статус партизан как лиц, оказывающих сопротивление в продвижении противника, не получил правового закрепления в рамках международного права.

Согласно словарю [7], партизан – это физическое лицо, действующее непосредственно в тылу противника или на своей территории, но оккупированной вражескими войсками, при этом четкое определение оккупированной территории предполагает, что она находится под полной властью противной стороны, и эта сторона обязана принять все зависящие от нее меры к тому, насколько возможно, восстановить и обеспечить общественный порядок и общественную жизнь, уважая существующие в стране законы [1]. В таком случае действия партизан можно отнести к нарушающим этот порядок, ведь их основная цель не дать врагу продвинуться дальше, используя в том числе военные хитрости, и доступные им методы ведения войны. Таким образом, возникает вопрос: можно ли отнести партизан к комбатантам или возможно ли урегулировать их статус таким образом, чтобы их действия признавались правомерными в период ведения боевых действий?

Вышеуказанное определение является собирательным, и находит свое отражение в различных научных позициях. На протяжении длительного времени этот вопрос остается дискуссионным.

Котляров И.И. полагает, что партизаны — это диверсионно-разведывательные отряды, действующие в тылу противника, тем самым он исключает добровольный характер таких отрядов, упоминая работу Хайда Ч., который определяет партизан как «вооруженных солдат, носящих форму своей армии, но принадлежащих к частям, действующим отдельно от главных сил для того, чтобы совершать набеги на территорию, занятую неприятелем» [6, с. 32]. История боевого пути партизанских движений на территории Советского Союза демонстрирует отсутствие единой утвержденной формы одежды у бойцов, за исключением военнослужащих, присоединившихся к ним в условиях боевой необходимости. В связи с этим, мы полагаем, что упоминание «формы» не является определяющим признаком и не имеет принципиального значения.

В свою очередь, Садовников Д.И. отмечает, что ключевым фактором является связь партизан с местным населением и его поддержка, в том числе добровольное участие в военных операциях. При этом считает, что партизанская война возможна только на своей территории и под партизанской войной понимает явление, характерное в первую очередь для оборонительных конфликтов. Это принципиально отличает действия партизан от террористических и диверсионных актов, которые не связаны с конкретной территорией и могут применяться как в оборонительной, так и в наступательной войне, но на законность действий партизан это не влияет [10].

Также, Садовников Д.И. в своих трудах приводит мнения различных учёных, в частности доктора Либера, который охарактеризовал партизанские отряды как «стихийно образующиеся во время войны группы вооруженных людей, не входящие в состав организованной армии, не числящиеся в официальной платежной ве­домости армии или вовсе не оплачиваемые; они то берутся за оружие, то складывают его и ведут малую войну (guerrilla), главным образом совершая налеты, грабежи, разрушения и резню, при этом они не могут обременять себя большим количеством пленных и поэтому обычно не дают никакой пощады и особенно опасны, так как легко избегают преследования и, складывая свое оружие, становятся коварными врагами, ибо не могут существовать иначе, как грабежом; почти всегда они вырождаются в обыкновенных грабителей и разбойников» [10]. Можно сказать, что Либер сводит действия партизан к незаконным, так как в его понимании они постепенно становятся грабителями и разбойниками, что также способствует необходимости определения положения партизан, их отличия от таких преступников.

По поводу мнения Савинского Л.И. который считал, необходимым различать понятия «партизанская война» и «партизанская тактика», используемая регулярными вооруженными силами., то Садовников Д.И. отмечает, что в отношении применения диверсионно-партизанской тактики регулярной армией, бойцы диверсионных групп, действующие в форме, считаются «разведчиками». Если же они действуют без опознавательных знаков, при задержании они не имеют права на статус военнопленного и несут уголовную ответственность как «шпионы» или «лазутчики». [10]. Исходя из этого, партизанская тактика может рассматриваться как один из способов ведения войны, тем самым, можно говорить о существовании лиц, осуществляющих «партизанскую тактику» в составе регулярной армии с соблюдением норм международного гуманитарного права (далее по тексту МГП), а также, тех лиц, которые ведут «партизанскую войну» используя собственные средства, знания и сформированные из-за каких-либо обстоятельств, требующих совершения определённых действий в целях защиты населения или народа в целом.

Схожая точка зрения присутствует в научной литературе, в которой партизаны классифицируются на правительственные вооруженные формирования, то есть связанные с государством и входят в состав регулярных войск и на неправительственные вооруженные формирования. Садовников Д.И. подчеркивает, что самих партизан нельзя всегда однозначно определить, как негосударственные вооруженные формирования, поскольку это верно лишь в случае отсутствия связи с государством через ответственное командование. [10].

Таким образом, партизаны, входящие в правительственные вооруженные формирования, могут рассматриваться в качестве комбатантов, поскольку такие формирования соответствуют лицам, признаваемых МГП воюющими. Исходя из такой позиции, партизаны могут восприниматься как часть регулярной армии, но действующей отдельно от основных войсковых формирований в тылу противника, и использующей специфические методы ведения боевых действий, не нарушающие нормы МГП.

В отношении неправительственных вооруженных формирований Садовников Д.И. понимает следующую категорию участников [10]: 

а) конфликт между жителями колониальной или иного зависимого региона и вооруженными силами державы-метрополии;

б) противостояние угнетенного большинства населения и вооруженных сил расистского режима;

в) борьба населения всей или части государства против собственного правительства (цели могут варьироваться от отделения территории до смены политического строя, власти и т.п.);

г) столкновение населения определенной территории с негосударственными вооруженными группировками, действующими на этой же территории.

Отнесение таких формирований к комбатантам весьма затруднительно, поскольку существуют условия отнесения лиц к воюющим [1], а в данном случае, не всегда становится понятно, каким образом действуют такие формирования, есть ли у них ответственное командование, занимаются они вероломством или нет. Усугубляется их положение и тем фактом, что они должны иметь отличительный знак, чтобы не перепутать их с гражданским населением, которое имеет свой статус и напрямую защищается МГП.

Если рассматривать иных субъектов, принимающих участие в вооружённых конфликтах, то их деятельность отличается от действий, осуществляемых партизанами.

Например, в качестве «лазутчиков» МГП определяет лицо, которое, действуя тайным образом или под ложными предлогами, собирает или старается собрать сведения в районе действий одного из воюющих с намерением сообщить таковые противной стороне [1].

Под «шпионом» понимается лицо, из состава вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте, которое действуя обманным путем или преднамеренно прибегающее к тайным методам, собирает или пытается собирать информацию на территории, контролируемой противной стороной [4].

Вышеперечисленные лица своими действиями нарушают нормы международного права тем, что совершают вероломство, то есть могут обманывать доверие противной стороны в отношении защиты, предоставляемой этим правом, при этом военные чины, которые в форме и открыто исполняющие свои обязанности, лазутчиками и шпионами не признаются, поскольку это их работа, которая признается МГП. Партизаны, исходя из условий и обстоятельств в которых они оказываются, используют иные способы и средства. Можно говорить о том, что они прибегают к использованию военных хитростей, то есть действий, направленных на то, чтобы ввести противника в заблуждение или побудить его действовать опрометчиво, но которые не нарушают каких-либо норм международного права, применяемых в период вооруженных конфликтов, и которые не являются вероломными, поскольку они не обманывают доверие противной стороны в отношении защиты, предоставляемой этим правом. Примерами таких хитростей являются следующие действия: использование маскировки, ловушек, ложных операций и дезинформация. Такие действия не запрещены нормами МГП [4].

От «наемников» партизаны отличаются прежде всего тем, что являются гражданами стороны, находящейся в конфликте и не получают личную материальную выгоду от участия в боевых действиях [4].

Также, начало партизанской деятельности можно рассматривать в случае, если оккупирующая держава не исполняет свои обязанности и не соблюдает запреты, которые возлагаются на нее МГП. Так, предусмотрена обязанность оккупирующей державы при помощи всех имеющихся средств обеспечить снабжение гражданского населения продовольствием и санитарными материалами [2], а также запрещены любые акты насилия или угрозы насилием [4]. То в данном случае, лица, проживающие на оккупированной территории, в силу своего затруднительного положения, нежелания предавать собственный народ, предпринят действия для отпора оккупанта или совершат ряд препятствий в его продвижении. Такой вариант действий сложился исторически, поскольку оккупирующие державы, не стремятся или не могут поддерживать необходимый уровень жизни оккупированного населения. Например, в России, в период Наполеоновских войн, когда иррегулярные отряды из гусарских и казачьих частей и примкнувших к ним гражданских лиц, вели партизанскую войну против захватчиков, а также на Украине и в Белоруссии, когда рабочий класс и трудовое крестьянство мгновенно поднялись на борьбу с австро-германскими интервентами в 1918 году. По нашему мнению, исторический фактор важен при рассмотрении вопроса о положении партизан, поскольку отражает практическую, а не теоретическую действительность, которая складывается в ходе проведения боевых действий. Именно из вооруженных конфликтов, вошедших в историю, можно говорить о реальных задачах партизанских формирований, а также, что понимали под их деятельностью.

Из Приказа народного комиссара обороны СССР И.В. Сталина о задачах партизанского движения в Великой Отечественной войне № 00189 от 05.09.1942 года: « …. Захватив территорию, немцы не смогли покорить советский народ. Наш народ ненавидит оккупантов, он берётся за оружие и организует партизанскую борьбу в тылу немецкой армии. Партизаны наносят серьёзный урон живой силе, технике и дезорганизуют тыл противника ……. Для достижения максимального эффекта существующие партизанские отряды должны прилагать усилия по вовлечению в борьбу всё большего числа людей. Наряду с формированием новых подразделений, необходимо создавать среди населения надежные партизанские резервы…. Эти скрытые, готовые к боевым действиям резервы должны быть неограниченными по численности и включать в себя всех преданных граждан, стремящихся к освобождению от немецкого господства…. Ключевыми задачами партизан являются: ослабление тыла противника, ликвидация его командных пунктов и военных объектов, вывод из строя железнодорожных путей и мостов, уничтожение запасов и казарм, поражение живой силы противника, а также пленение или устранение представителей немецкой администрации.» [13]. Становится очевидным, что государство признавало партизанами не только членов партизанских отрядов, состоящих преимущественно из солдат и граждан, находившихся на оккупированной территории, но и тех, чья основная задача заключалась в срыве и замедлении действий оккупантов посредством диверсий.

В период Великой Отечественной войны, такие действия как диверсия, означали (от лат. diversio — отклонение, отвлечение) действия диверсионных групп (подразделений) или отдельных лиц в тылу противника для вывода из строя военных, промышленных и других объектов, по нарушению управления войсками, разрушению коммуникаций, узлов и линий связи, уничтожению живой силы и военной техники, воздействию на морально-психологическое состояние противника. Большинство приказов, отдаваемых партизанским отрядам носили диверсионный характер в отношении немецких оккупантов [12].

Таким образом, можно сделать несколько выводов:

1) Задания диверсионного характера были адресованы ко всему советскому народу, находящемуся вблизи оккупированной территории;

2) Действия являются вспомогательными, так как осуществлялись с целью нарушения коммуникаций, разрушения войск противника и оказания психологического давления для более эффективного нападения основных регулярных войск.

При этом, исходя из Приказа командования партизанского отряда «Боевой клич» о недопущении бойцами халатного отношения к оружию и личному имуществу п. Рабочеостровск от 14.05.1942 года, а также из Боевого приказа Штаба по руководству партизанскими отрядами при ЦК КП(б) КФССР от 20.09.1941 года [5], можно отметить, что во главе партизанских отрядов и бригад были лица с военными званиями, а в качестве партизан были бойцы.

Таким образом, в период Великой Отечественной войны партизаны представляли собой лиц, находящихся на или вблизи оккупированной территории, вступающие в партизанские формирования будучи обычными гражданами или бойцами с целью совершения действий диверсионного характера. Опираясь на эти исторические факты, можно говорить, о непосредственном участии партизан в военных действиях, поскольку с их стороны наносился военный ущерб противнику, а как отмечает Международный Комитет Красного Креста, под таким участием понимается: «…систематическое исполнение военных функций….. осуществление актов, направленных на поддержку одной стороны в конфликте путем прямого причинения вреда другой стороне, либо прямо влекущие гибель, ранения или разрушения, либо наносящие прямой ущерб военным операциям или объектам противника…..Примерами причинения военного ущерба другой стороне являются взятие в плен, ранение или убийство военного персонала, повреждение военных целей, ограничение или нарушение схем развертывания боевых подразделений, логистических операций или систем коммуникаций противника» [11]. 

Право на непосредственное участие в военных действиях, в соответствии с МГП имеют только комбатанты, то есть те, кто открыто носит оружие, имеют отличительный знак, видимый издали, а также соблюдают законы и обычаи войны и имеют во главе себя ответственное за них лицо [4]. Партизаны, в свою очередь отвечают не всем признакам комбатантов, а только в части ответственного лица за них, которым может быть не только лицо, обладающее официальными полномочиями от своего правительства, но и любое другое лицо, которое фактически управляет отрядами и несёт ответственность за действия своих подчиненных. Касательно всего остального, то можно сказать, что в связи с разными условиями в которых оказывается лицо, становясь партизаном, оно не всегда может соответствовать этим признакам.

При этом, в действиях партизан можно выделить такой признак как право на самооборону, которое предусматривается статьей 51 Устава ООН.  Но в данном контексте, речь может идти о тех партизанах, которые представляют собой сопротивление местного населения в отношении агрессора, в условиях бессилия их правительства в сложившемся вооруженном конфликте. В качестве примера, такой борьбы может выступать Французское Сопротивления против германских захватчиков и коллаборационистского петэновского «правительства Виши» в августе 1944 года во время Второй миро­вой войны.

Пашина А.Д. выделяет следующее критерии, которым должна отвечать самооборона, то [8, с. 319]:

1. Право на применение силы оправдано в случаях, когда существует «неотложная, непреодолимая необходимость», не оставляющая выбора средств и времени для размышлений; 

2. Применение силы должно быть сосредоточено исключительно на отражении вооруженного нападения со стороны агрессорского государства; 

3. Силовой ответ должен соответствовать принципу пропорциональности; 

4. Применение силы должно прекратиться сразу после остановки агрессии и принятия необходимых мер Советом Безопасности; 

5. В процессе реализации права на самооборону государство обязано действовать строго в соответствии с нормами международного гуманитарного права.

Затруднительным в рамках МГП выступает критерий агрессии, поскольку государства всегда будут отрицать подобные обвинения и перекладывать ответственность на противоположную сторону. Именно поэтому Международное гуманитарное право не делает различия между законным и незаконным оккупантом при рассмотрении обязанностей оккупанта и населения на оккупированной территории. Нормы международного права применяются к войне независимо от её причин. [9, с. 61].

Исходя из всего вышесказанного, получается следующее:

1) Партизаны – это лица, объединённые в соответствующие формирования, имеющие ответственное за них лицо, и в качестве которых, могут выступать граждане оккупированной территории или бойцы из состава регулярной армии;

2) Особенность возникновения партизанских формирований связана с возникшими трудностями, например, недостатком ресурсов у государства для проведения военных действий, что может послужить основанием для появления «вспомогательных» сил, таких как партизаны, или применения партизанской тактики регулярной армией. В условиях, когда государство способно эффективно использовать регулярную армию, необходимость в создании партизанских отрядов отпадает.

3) Отличие партизан от «лазутчиков», «шпионов» заключается в том, что они не занимаются вероломством, то есть не обманывают доверие противной стороны в отношении защиты, предоставляемой этим правом, в свою очередь, «лазутчики» и «шпионы» могут использовать такие способы, тем самым и выступают незаконными комбатантами. При выполнении поставленных перед партизанами задач они действуют решительно, не притворяясь гражданскими лицами, а применяют военные хитрости, в качестве которых выделяют маскировку, ловушки и дезинформацию.

4) Партизаны, осуществляя действия диверсионного характера, принимают непосредственное участие в военных действиях, поскольку наносят определённый военный ущерб.

5) Главная цель партизан – добиться отступления оккупанта, воздействовать на его морально-психологическое состояние, действуя в рамках, поставленных перед ними задач. 

Таким образом, в условиях безысходности, в которой может оказаться государство, появление партизан можно рассматривать как вынужденную меру, поскольку другими способами, отразить агрессию оккупирующей стороны невозможно, и в данном случае, используются особые силы, которые возникают в связи с такими затруднительными обстоятельствами.

В Конвенциях конкретно определены лица, и условия при которых они признаются воюющими, и отсюда обладающие статусом комбатанта и правом военного плена [1; 3; 4]. Исходя из этого, можно согласиться с тем, что партизаны не являются комбатантами, поскольку они не входят в состав вооруженных сил, а выступают формированием вспомогательного характера, состоящего, как из обычных граждан, так и из бойцов вооруженных сил. Партизаны, как субъекты, появление которых имеет вынужденный характер, не могут соответствовать всем перечисленным в МГП условиям, равно как и население незанятой территории, которое при приближении неприятеля добровольно возьмется за оружие, но которому, в соответствии со статьей 2 Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны от 18.10.1907 года., достаточно открыто носить оружие и соблюдать законы и обычаи войны. Можно сказать, что обе категории лиц объединяет право на самооборону, но партизаны реализуют это право уже на оккупированной территории, либо в тылу противника. Причем такое право партизан допустимо исходя из затруднительных обстоятельств, которые, в том числе, не могут разрешится Советом Безопасности ООН. Если МГП, допускает, в качестве исключения, соответствовать не всем признакам воюющим, в связи с вынужденным и безвыходным положением, в том числе в рамках самообороны, то представляется возможным урегулирования статуса партизан, а именно:

1) Определить условия, которым необходимо соответствовать партизанам, чтобы признаваться воюющими лицами. В качестве них можно выделить: наличие ответственного лица; затруднительные обстоятельства, выраженные в отсутствии возможности государства вести военные действия собственными вооруженными силами; соблюдение законов и обычаев войны; наличие признаков самообороны.

2) Признать их воюющими лицами, тем самым распространить на них военные права и обязанности, в том числе право на непосредственное участие в военных действиях и право военного плена.

Таким образом, партизан можно будет признать, как лиц, объединенных в соответствующие формирования, имеющие слаженную оперативную организацию деятельности, ответственное за них лицо, и в качестве которых, могут выступать граждане оккупированной территории или бойцы из состава регулярной армии, возникновение которых обусловлено наличием затруднительных обстоятельств, и основной целью которых является отступление оккупанта и ухудшение его морально-психологического состояния, в рамках, поставленных перед ними задач.

Вопрос о необходимости и целесообразности определения статуса партизан актуален, поскольку возможность военных столкновений остается, а это напрямую определяет законность деятельности подобных формирований в рамках международного гуманитарного права, а также определенность и защищенность их статуса в рамках III Женевской конвенции об обращении с военнопленными от 12.08.1949 года и Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям от 12.08.1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов от 08.06.1977 года.

Мы считаем, что решение вопроса о правовом статусе партизан имеет важное практическое и моральное значение, необходимое для признания заслуг и мужества, а также для реализации государственных задач по созданию условий, способствующих всестороннему развитию детей, воспитанию в них патриотизма и формированию гражданской ответственности и готовности служить Отечеству, опираясь на духовно-нравственные ценности российского общества.