СВОБОДА ДОГОВОРА В ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

В силу п. 1 ст. 2 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) [1] предпринимательская деятельность является самостоятельной и осуществляется с целью систематического получения прибыли. Заключение договора является основным способом оформления передачи прав пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг. Стороны вправе определять условия договора по своему усмотрению (ст. 421 ГК РФ). Однако такая свобода не является абсолютной и ограничивается в целях сохранения баланса законных интересов в сфере предпринимательской деятельности. Кроме того, такой баланс обеспечивается системой сдержек и противовесов, которыми выступают иные принципы гражданского права, а именно принципы добросовестности (ст. 10 ГК РФ), разумности и справедливости (п. 2 ст. 6 ГК РФ).

На сегодняшний день популярным на практике способом распределения бремени ответственности между предпринимателями по договору является согласование в нем условий применительно к конкретным правоотношениям, которые складываются между контрагентами. Такие условия в науке гражданского права называются индивидуальными. Однако, зачастую, если из такого соглашения возникает экономический спор, то такие условия в итоге обычно приводят к определенным финансовым рискам либо для одной стороны договора, либо для всех сразу. Объясняется это тем, что соглашение, заключенное на основе материально-правового принципа свободы договора, в рамках судебного разбирательства является уже письменным доказательством (абзац первый ч. 2 ст. 64 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации [2] (далее - АПК РФ), которое оценивается арбитражным судом на основе его внутреннего убеждения. А такое убеждение основано на свободе судейского усмотрения в оценке индивидуальных условий договора.

Например, стороны по договору оказания консультационных услуг установили, что исполнитель не несет ответственности за результат внедрения авторской Методики списания товарных потерь, не принятых заказчиком для целей расчета налога на прибыль (далее – Методика). При этом в результате налоговой проверки заказчику дополнительно начислили налог. Заказчик обратился с иском в суд к исполнителю о взыскании убытков, ссылаясь на то, что доначисление налога связано с применением методики исполнителя и обусловлено ненадлежащим оказанием консультационных услуг. Суд установил, что заключение соглашений на условиях об устранении или ограничении ответственности за нарушение обязательства не запрещено законодательством и является волеизъявлением сторон. Однако суд усмотрел умышленное нарушение обязательства в связи с проявлением недостаточной степени заботливости и осмотрительности исполнителя. Предыдущие решения судов об отказе в удовлетворении исковых требований отменены, потому что суды ограничились простой констатацией факта исполнения договора и наличия в нем согласованных между сторонами положений, ограничивающих ответственность ответчика, то есть не рассмотрели спор по существу. Дело направлено на новое рассмотрение [3].

Таким образом, судебная практика показывает, что даже при наличии в договоре условий, ограничивающих ответственность исполнителя, суд может признать его виновным в умышленном нарушении обязательств, если будет установлено отсутствие должной заботливости и осмотрительности при выполнении услуг. Важно, чтобы суды не ограничивались формальным анализом договора, а тщательно исследовали фактические обстоятельства дела.

Поскольку предпринимательство неразрывно связано с добровольным риском - для юристов приоритетной стороной договорной работы является проработка формулировок условий ответственности за оплату и исполнение обязательств.

Так, в конце 2019 г. между обществами заключен сублицензионный договор о передаче прав на программное обеспечение (далее – ПО) на три лицензионных года (2020, 2021, 2022 годы). В договоре установлено, что размер вознаграждения не облагается НДС, является твердым и не подлежит изменению в течение срока действия договора. Однако, с 1 января 2021 г. вступают в силу изменения Налогового кодекса РФ, в соответствии с которыми по данной сделке освобождение от уплаты НДС не предусмотрено. Ссылаясь на это, Лицензиат предъявляет документы об оплате вознаграждения в увеличенном размере. Сублицензиат отказался от оплаты. Лицензиат обратился в суд о взыскании задолженности по данному договору. Решением Арбитражного суда г. Москвы в удовлетворении иска отказано. Данное решение было отменено Девятым арбитражным апелляционным судом, который указал, что изменения налогового законодательства подлежат применению к данному договору с 1 января 2021 г. независимо от даты и условий заключения договоров, и не предполагает обязательного внесения изменений в заключенные ранее договоры. Своим постановлением Суд по интеллектуальным правам отменил постановление суда апелляционной инстанции и оставил в силе решение суда первой инстанции. Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ, оценив представленные сторонами доказательства, пришла к выводу о том, что моментом оказания услуги по передаче прав на ПО является период пользования ПО, а не дата заключения договора, поэтому Лицензиат правомерно увеличил размер вознаграждения. В то время как отказ Сублицензиата от оплаты увеличенного вознаграждения не ухудшает для него последствия исполнения договора, а для Лицензиата создает неблагоприятные имущественные последствия, что противоречит существу законодательного регулирования отношений, связанных с уплатой НДС и не отвечает требованию добросовестности [4].

Таким образом, существует сложившаяся судебная практика, которая признает право стороны увеличить размер вознаграждения по договору без заключения дополнительных соглашений о соответствующих изменениях.

Важно подчеркнуть, что существует большое количество судебных актов, в которых суды делают вывод о том, что сторона спора, являясь субъектом предпринимательской деятельности, добровольно принимая решение о заключении договора на согласованных условиях, учитывает все возможные риски своей деятельности. Такое положение наглядно показывает мнение Арбитражного суда Московского округа, изложенное в постановлении от 25 декабря 2023 г.: «Истец не выразил отказа от заключения дополнительного соглашения, относительно согласия с условиями договора. Истец сам подтвердил готовность к исполнению Договора лизинга на тех условиях, которые согласованы сторонами в дополнительном соглашении № 1 к Договору лизинга» [5].

Судебные акты демонстрируют, что стороны должны быть готовы к изменениям и учитывать их в своей деятельности, что также отражает принцип добросовестности в обязательствах. Таким образом, сложившаяся практика свидетельствует о возможности адаптации условий договоров к изменяющимся законодательным реалиям без необходимости формальных изменений, что является важным аспектом для практики коммерческого права.