ПОНЯТИЕ ДОГОВОРА О СУРРОГАТНОМ МАТЕРИНСТВЕ, ЕГО ПРАВОВАЯ ПРИРОДА И СОДЕРЖАНИЕ

Согласно п. 3 ст. 55 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в РФ», мужчина и женщина, как состоящие, так и не состоящие в браке, имеют право на применение ВРТ при наличии обоюдного информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство. Одинокая женщина также имеет право на применение ВРТ при наличии её информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство. При этом п. 1 ст. 55 рассматриваемого закона под ВРТ понимает методы лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма (в том числе, с использованием донорских и/или криоконсервированных половых клеток, тканей репродуктивных органов и эмбрионов, а также суррогатного материнства)[1]. Такие формулировки закона порождают множественные дискуссии в правовой доктрине, и, что неприемлемо, становятся причиной разнополярных судебных решений по аналогичным искам.

Действующее законодательство не предоставляет единого суждения о договоре суррогатного материнства. Одни авторы считают, что соглашение между суррогатной матерью и супругами-заказчиками нельзя рассматривать в качестве гражданско-правовых отношений, следовательно, к ним не применимы положения Гражданского кодекса Российской Федерации о договорных отношениях[2]. Другие авторы полагают, что такой договор в соответствии со статьей 169 Гражданского кодекса Российской Федерации правильно классифицировать, как ничтожную сделку[3].

Договор регулирует два типа отношений: неимущественные и связанные с ними имущественные.

Имущественные отношения, возникающие по договору о суррогатном материнстве, по правовой природе ближе всего к договору возмездного оказания услуг. К имущественным отношениям могут быть применены нормы в том числе статья 421 Гражданского кодекса Российской Федерации, главы 39 Гражданского кодекса Российской Федерации и другие. Неимущественные отношения должны быть урегулированы нормами главы 10 Семейного кодекса Российской Федерации, для чего представляется необходимым внести соответствующие изменения.

К примеру, Юлия Терешко видит необходимость правового регулирования отношений по суррогатному материнству в зависимости от вида складывающихся между сторонами отношений. Если это отношения имущественного характера, то они регулируются нормами Гражданского кодекса (что позволяет сделать статья 4 СК РФ и статья 6 ГК РФ), а если это правоотношения неимущественного характера, то их следует регулировать нормами семейного кодекса.

Согласно точкам зрения других учёных, таких как Е. С. Митрякова, гражданско-правовые договоры не могут включать в себя договоры о суррогатном материнстве. Обусловлен данный фактор тем, что упомянутые нормы неразрывно связаны с передачей прав и обязанностей, чего отметить в рассмотренной ситуации невозможно. Следуя мысли Митряковой, некорректно будет определять предмет договора как процесс передачи суррогатной матерью ребенка. Соответственно, и сам ребёнок не может являться предметом соглашения.

Следующая мысль была выражена однажды президентом популярной организации, именуемой «Sweetchild»: если сравнивать донорство и суррогатное материнство, то можно без труда отметить отсутствие характера сделки, направленного на коммерцию. Предполагается, что матери попросту компенсируют в денежном виде то, что она беременна, не имеет возможности работать и тому подобное. Западная точка зрения на данный счёт такова, в нашей стране заметны аналогичные тенденции.

Одним из ключевых аспектов является точность написания договора суррогатного материнства, так как это повлияет в дальнейшем на благоприятность отношений и отсутствие конфликтов между биологическим родителем и суррогатной матерью.

Возмездные сделки имеют много общего с изучаемыми договорами о суррогатном материнстве, так как, опираясь на текст 779 Статьи Гражданского кодекса РФ, возмездное предоставление услуг – это договор, по которому исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги[4].

Договоры о суррогатном материнстве включены в перечень нетипичных договоров, которым характерно оказание услуг в обязательном порядке согласно требованиям гражданско-правовых норм. Это прописано в 39 главе ГК РФ, где лицо, установившее закон, открывает весь список услуг, отношение к которым имеет возмездный тип сделок.

Проведение аналогии договора суррогатного материнства и подряда является нецелесообразным. Подтверждение тому можно с лёгкостью найти в литературных источниках. Подрядчик, согласно положениям договора подряда, обязан осуществлять некую работу, порученную второй стороной. Ввиду того, что суррогатное материнство не может гарантировать какого-либо конкретного результата, прогресса, функцию матери нельзя определить как работу с точки зрения работодателя[5]. Вследствие этого, два рассмотренных типа договоров не могут быть сопоставимы.

Более того, отличительной чертой договора подряда является предусмотренная возможность прибегать к услугам подрядчиков. Это третьи лица, чья помощь может быть задействована в ходе реализации целей договора. Однако касаемо суррогатного материнства применение услуг других лиц является нарушением, так как мать несёт обязательства за личное оказание всего спектра услуг[6].

По моему мнению, изучаемые отношения, основывающиеся на соответствующем договоре, могут быть названы полноценно общественными. Данное явление возможно только тогда, когда проблемные ситуации будут разрешаться исключительно с учётом законодательных положений, включённых в соглашение сотрудничающих сторон.

Практическое применение анализа гражданско-правового кодекса РФ, интерпретация полученной в ходе исследования информации дали возможность констатировать факт принадлежности договора о суррогатном материнстве к аналогичном документу об оказании услуг на возмездных началах.

Детального рассмотрения требуют те аспекты договора суррогатного материнства, которые накладывают ряд обязанностей на обе стороны. Особого внимания заслуживает ответственность заказчика и матери, так как её беременность является процессом вынашивания ребёнка, нового человека в обществе, который от самого рождения будет наделён правами и свободами, ему предстоит познавать жизнь общества и развиваться в нем. Длительность договора определяется естественными, природными факторами беременности. В этот промежуток каждая из сторон является не только представителем своих интересов и прав, но и исполнителем наложенных обязанностей, от которых зависит жизнь и здоровье ребёнка.

На мой взгляд, суррогатное материнство больше относится к сфере гражданского законодательства, поэтому ответственность сторон должна регулироваться именно этими нормами. Данный договор связан и с гражданским, и с семейным правом, на основании чего он фактически образует новый вид отношений, удовлетворяющий нормам и порядкам, установленным семейными отношениями.

Ответственность существует для наложения обязанностей, чьё нарушение в строгом порядке полагается документировано подтвердить. Несоблюдение субъективных гражданских прав выражается в виде неисполнения заказа суррогатной матерью и имеет негативные последствия.

Гражданское законодательство содержит положения, прописывающие обременение ответственностью заказчика или исполнителя при отсутствии вины. Однако для установления нарушения согласно договору требуется доказательство виновности одной из сторон. Наглядными примерами виновности заказчика является несвоевременное внесение средств в клинику, где наблюдается суррогатная мать. А с её стороны недопустимо в рамках норм следующее поведение: ведение вольного и беспечного образа жизни, отсутствие на плановых посещениях врача, отказ от исполнения его рекомендаций и предписаний. Основная ответственность с обеих сторон – сохранение жизни и здоровья вынашиваемого ребёнка.

Меры воздействия согласно гражданско-правовым нормам могут иметь две формы: уплата неустоек и компенсация ущерба, убытков. Первый вариант может быть применён только в случае прямого указания на это положением договора. Однако возмещение убытков функционирует на основах общей нормы законодательства.

Завершение договора происходит тогда, когда суррогатная мать письменно заверила свое намерение передать ребёнка в руки родителей-заказчиков. Данная перспектива возможна только в случае выполнения вторыми всех пунктов договора. Законодательными органами РФ не ограничен срок на подписание соглашения о передаче суррогатной матерью родившегося ребёнка.

Стоит отметить, что за невыполнение или неполное исполнение своих обязательств к обеим сторонам договора может быть применена ответственность, так как документ является двусторонне обязывающим.

Еще одна проблема правового регулирования суррогатного материнства заключается в том, что его можно использовать для легального прикрытия торговли младенцами. Так, например, Гаммаев В.М. предполагает, что в клиниках репродукции и центрах планирования семьи в качестве потенциальных суррогатных матерей предоставляют уже беременных девушек, которых отговорили делать аборт. Оформляются документы о якобы проведенных экстракорпоральном оплодотворении и имплантации эмбриона, и после рождения ребенка на основании этих документов в качестве родителей записываются совершенно посторонние люди, желающие иметь ребенка. Они выплачивают деньги родившей женщине (за согласие на передачу ребенка) и врачам медицинского учреждения (за оформление документов). Таким образом осуществляется торговля ребенком[7].

Ответственность за добросовестное и полноценное исполнение обязанностей сотрудничающих сторон, выражающаяся в дальнейшем соблюдении прав ребёнка, должной заботе о его жизни и здоровье, должны быть документально зафиксированы и подтверждены на законодательном уровне. В рамках данных правоотношений стоит уделить внимание сущности и порядку наложения санкций на нарушившую договор сторону.