ЕГИПТОМАНИЯ: ОТ БОНАПАРТА ДО ВЕРДИ

Формирование «образа Востока» в пространстве западной культуры – процесс очень длительный, противоречивый и связанный с самыми разными личностями и событиями. Одной из таких личностей стал Наполеон Бонапарт, эпоха которого «оставила Европе обширное наследство: помимо гражданского Кодекса и идей либерализма, оно включает и египтологию, родившуюся во время его египетского похода»[1].

Египетский поход Наполеона Бонапарта, осуществленный молодым полководцем по приказанию Директории в 1798–1801 гг., оставил о себе очень противоречивое впечатление. 

Будучи частью антибританской политики и Франции в целом, и лично Наполеона, поход этот демонстрировал геополитические притязания страны. Идея завоевания Египта, находившегося под властью Османской империи, в Европе была не нова: еще в XVII в. она была предложена Г. Лейбницем Людовику XIV2. Тогда на повестке дня было два ключевых аспекта: торговля и религия. 

В конце XVIII в. подобные идеи снова актуализировались, хотя несколько изменились цели и сместились акценты. Впервые мысли о завоевании Египта генерал Бонапарт излагает в письме к Директории от 16 августа 1797 г.: «Недалеки те времена, когда мы почувствуем, что для реального сокрушения Англии мы должны завоевать Египет[2]». И именно в этот момент министр иностранных дел Шарль Моррис де Талейран предлагает правительству Франции план завоевания Египта. Политические интересы страны и личные амбиции генерала Бонапарта неожиданно совпадают. 

В рамках нашего исследовательского интереса особенно важным становится субъективный фактор, определивший действия Наполеона. Идея похода в Египет очень нравилась полководцу, поскольку он буквально грезил завоеваниями Александра Македонского, когда-то покорившего этот регион, и мечтал их повторить. По меткому замечанию британского историка Дэвида Чандлера, специалиста по истории наполеоновской эпохи, «романтическая сторона его характера заставляла его мечтать о соперничестве с подвигами Александра Македонского…»[3].

Помимо всего прочего, Наполеон стремился, в духе эпохи Просвещения, сделать свою египетскую кампанию не только военным предприятием, но и научной экспедицией. Этот поход не стал успешным для Франции и самого будущего императора французов ни в военном, ни в геополитическом планах[4], но он остался в истории как веха постижения европейцами Востока в Новое время и как своеобразная отправная точка научного освоения древнеегипетского наследия. Освоение это продолжалось затем более двух веков благодаря тем материалам, которые были найдены, атрибутированы и доставлены в Париж. При этом происходила своеобразная институционализация процесса изучения египетских древностей, поскольку в самом Каире был создан Институт Египта, объединивший исследователей Египта и проводивший регулярные заседания с целью обсуждения достигнутых результатов. Собранные за 10 лет материалы вышли в свет в виде многотомного издания под названием “Description de l'Égypte” («Описание Египта»)[5].

Все аспекты деятельности экспедиции в большей или меньшей степени стали предметом специального анализа непосредственно с момента окончания самого похода. Правда, таких публикаций было немного, а содержание их не отличалось тематическим разнообразием. Так, в одном из трудов, опубликованных почти через полтора десятка лет после предприятия, ПьерДоменик Мартен прямо писал: «Детали этой экспедиции еще мало известны, никто не даст ее полной истории»7. Однако уже в ходе самой экспедиции и сразу же после нее Египет вписывается европейцами в довольно обширное понятие «Восток» в противовес самой Европе как «Западу». Проблема формирования «образа Востока» в нововременной европейской культуре, в том числе и в ходе египетских походов Наполеона, сегодня стала весьма популярной в историографии. Специальные публикации Е.А. Прусской[6], учитывающие актуальное состояние и французской историографии вопроса, сосредоточены как раз на восприятии европейцами некоего «образа Востока», «поскольку именно в XVIII веке начинала утверждаться ценностная парадигма современного западного общества» в отношении «формировавшегося тогда у европейцев образа мусульманского Востока». 

Опера «Аида» — позднее, коммерческое и невероятно успешное произведение композитора, которое считается одним из эталонных. 

Опера «Аида» была заказана Верди египетским правителем Исмаил-пашой для открытия Хедивского оперного театра, 

Верди сначала отверг предложение Исмаил-паши (по политическим причинам), театр открылся другой его оперой — «Риголетто». 

Тем не менее, в 1870 году Верди увлекли новым сценарием: египтолог Огюст Мариет, раскопавший множество древностей, предложил сценарий оперы либреттисту Камилю дю Локлю, который работал с Верди над «Симоном Бокканегрой» и «Силой судьбы», а он, в свою очередь, показал его Верди. Сюжет привел композитора в восторг — там было все необходимое для создания великой оперы на египетскую тему, практически не освещаемую в оперном искусстве. 

Верди договорился с Исмаил-пашой, который в то время расточительно жертвовал средства на культуру, написать первую национальную египетскую оперу за 150 тысяч франков, около 70 миллионов рублей в пересчете на современные деньги. 

В сюжете оперы был любовный треугольник (неполный), война, власть, месть предательство, в общем, материал для романтической оперы необходимый и достаточный. Но за любовными делами, необходимой чертой для оперы, вырисовывается другая, необходимая для Исмаил-паши канва: сильные и смелые египтяне побеждают диких эфиопов, этот сюжет был призван поднять национальное самосознание египтян в борьбе за освобождение от влияния английской метрополии. На тот момент попытка не удалась, через несколько лет расточительность Исмаил-паши привела к тому, что он вынужден был продать свой пакет акций суэцкого канала англичанам, но зато успела родиться прекрасная музыка. 

«Аида» — единственная опера Верди, не имеющая литературного источника. Сам сюжет не то был придуман Мариетом, не то был им раскопан. Само имя — Аида, возможно, было им придумано, но может быть, и взято из истории. В письме дю Локлю он пишет: «Пусть вас не смущает название. Аида — египетское имя. Правильно его следовало бы передать как Аита. Но такое имя было бы слишком грубым, и певцы неизбежно смягчили бы его до Аида». 

Открытие Хедивского оперного театра совпало с открытием Суэцкого канала. 

Суэцкий канал, открытый для судоходства в 1869 году, оказался очень затратным и очень прибыльным предприятием. К тому же, это был прорыв в морском сообщении – больше не нужно было огибать Африку, как это делал Васко да Гама, чтобы попасть в средиземноморские воды из Индийского океана. Почему же новый водный путь не был проложен раньше? Возможно, потому, что в прошлом люди больше заботились о сохранении окружающей среды. 

Еще в XIX веке до н.э., по другим данным – на шестьсот лет позже, начались первые работы по соединению Суэцкого залива Красного моря и одного из рукавов дельты Нила. Возможно, канал был открыт и суда по нему проходили, правда, ряд историков считает, что до наступления новой эры строительство так и не было завершено. 

Наполеон не стал тем, кто построил Суэцкий канал, хотя к вопросу этому все же подступался. В 1798 году он собрал комиссию, которая два года прорабатывала вопрос – и совершила ошибку, обнаружив не существующий в реальности перепад высот между уровнем Средиземного и Красного морей почти в десять метров. Инженеры предлагали систему шлюзов – но Наполеон уже распрощался с идеей колонизации Египта, а сам проект выглядел уж слишком сложным и затратным, и на несколько десятилетий от него отказались. 

Дальнейшее изучение Египта выявило ошибку исследователей – выяснилось, что перепадов высот в реальности нет. Среди тех, кого вдохновляла мысль о строительстве канала, были не только инженеры, но и политики. 

Неудивительно – путь из Азии в Европу таким образом сократился бы на восемь тысяч километров. Проект создания «искусственного Босфора» начали разрабатывать в конце 1840-х, а в 1855 году была создана корпорация «Компания Суэцкого канала», чтобы привлечь финансы для строительства канала и обеспечивать его последующее функционирование. 

Открытие Суэцкого канала стало большим событием. В еще не избалованный вниманием европейцев Египет на празднества, приуроченные к запуску нового пути между водами Индийского и Атлантического океанов, приехало множество высокопоставленных визитеров. Среди них была и супруга Наполеона III императрица Евгения, и император Австро-Венгрии Франц Иосиф I, а также члены королевских семей Пруссии, Голландии и других европейских держав. 

Египетские власти затеяли многодневное действо, но не все удалось реализовать. Серьезным разочарованием стал перенос премьеры оперы «Аида», которая была заказана специально ко дню открытия Суэцкого канала: Джузеппе Верди не успел закончить произведение в срок. Первый показ «Аиды» в Каирском оперном театре состоялся спустя два года и стал отдельным культурным  событием. 
 

[1] Кардини Ф. Европа и ислам: история непонимания. – СПб.: Александрия, 2017. С. 265 2 Charles-Roux F. Les origines de l’expédition d’Égypte. – Paris: Plon-Nourrit, 1910. Р.30 

[2] Перевод в цитатах здесь и далее наш. – Н.Ш., Г.А. 

[3] Чандлер Д. Военные кампании Наполеона. – М.: Центрполиграф, 2015. С.141. 

[4] Berthier L.-A. Mémoires du maréchal Berthier, prince de Neuchatel et de Wagram, majorgénéral des armèes françaises. Campagne d’Égypte. V. 1. – Paris: Baudouin freres, 1827. Р. 430. 

[5] Description de l’Égypte, ou Recueil des observations et des recherches qui ont été faites en Égypte pendant l’expedition de l’armée française / Ed. Panckoucke: T. I–XXXVII. – Paris: De l’Imprimerie impériale, 1821–1829. 7 Martin P. Histoire de l’expédition française en Égypte: 2 T. – Paris: J.M. Eberhart, 1815. – T. I. – VI, 412 p. 

[6] Прусская Е.А. Образ Востока в представлениях французов накануне и во время экспедиции Бонапарта в Египет: Автореф.  канд. ист. наук. – М., 2019. С. 76.