РИМСКИЙ КЛУБ – РАЗВОРОТ НАПРАВО: ОТХОД ОТ ЛЕВОЙ МЫСЛИ И ПРАВЫЙ КУРС ДОКЛАДОВ 1980-Х ГГ.

Созданный в 1968 г. Римский клуб можно назвать организацией-основателем глобалистики – науки о глобальных проблемах и методах их разрешения. С самого своего основания и до начала 1980-х гг. его рабочие группы в процессе анализа и рекомендаций по результатам своих исследований придерживались решений в русле популярных тогда левых идей – важнейшими из необходимых изменений указывались изменения основных нравственных человеческих качеств, отход от «одномерного сознания» по Маркузе, гуманизация общественного сознания, воспитание разумного и бережного отношения к другим людям и природе. Предлагались также экономические модели, основанные на объединении экономик разных стран мира в единую систему сообразно возможностям органического, наименее вредного для природы, роста производства. Однако в 1980-х гг. Римский клуб все больше и больше отходил от этих концепций к тем, что предполагали большую экономическую свободу и роль частной инициативы. В данной статье рассмотрены причины этого перехода.

К концу 70-х популярность левых идей начала спадать. Экономические кризисы середины 1970-х — начала 1980-х гг. нанесли изрядный ущерб «государству всеобщего благосостояния». Самым серьезным из них был кризис 1974-75 гг., наиболее значительное разрушительное событие в экономике после Второй мировой войны. Первой из причин этих кризисов была сама организация массового производства, обеспечившая экономический рост на протяжении трех десятилетий, который, однако, не мог продолжаться вечно. Поскольку массовое производство было двигателем экономического роста, его кризис неизбежно вызвал структурные проблемы. Инфляция, безработица и крах мировой валютной системы не были первопричиной кризиса, а лишь отражением глубинных процессов, происходивших в западной экономике. Второй причиной была ситуация, созданная рядом арабских нефтедобывающих государств, как реакция на политику США в арабо-израильском конфликте[4, c.143].

Кризис 1974-75 гг. произошел как совокупность нескольких разных кризисов: финансового, продовольственного и топливно-энергетического. Первая его слагаемая - финансовый кризис - возникла из-за нестабильности мировых рынков, вызванной обрушением Бреттон-Вудской валютной системы. К 1970-м годам объем долларовых резервов за пределами США превысил стоимость золотого запаса страны в пять раз, и был фактически отвязан от золотого стандарта, что привело к упадку доверия к американской валюте. В связи с этим был отменен золотой стандарт доллара и введен плавающий курс национальных валют, существующий и поныне.
Продовольственный кризис также усугубил экономическую ситуацию. Неурожайные годы 1972 и 1974 привели к недостатку ряда продовольственных товаров. Запасы зерна были сокращены вдвое, а цены на зерновые продукты выросли на две трети.
Самые значительные негативные эффекты кризиса ударили по западной экономике в сфере топлива и энергоресурсов. Это было следствием зависимости стран западного мира от импорта нефти и других энергоресурсов с Ближнего Востока. Потребление энергии в странах запада в период с 1950 по 1972 год увеличилось в три раза. В этот же период в разы увеличилась доля нефти в общей массе потребляемых энергоресурсов (приблизительно в пять раз). После очередной арабо-израильской войны, в которой США и их союзники поддержали Израиль, крупнейшие экспортеры нефти среди арабских государств в ответ на направленную против мусульманского мира политику США организовали кратный рост нефтяных цен[4, c.147]: в 1972 году баррель нефти стоил в пределах 3 долларов, а в 1974 году – доходил до 14 долларов. Закончилась эпоха дешевой нефти. В 1979–1980 гг. произошел еще один прыжок нефтяных цен, почти двухкратный: с 14 до 31,6 доллара за баррель. Данное повышение цен на нефть было вызвано главным образом исламской революцией в Иране и суннито-шиитским конфликтом в Ираке, в результате которых добыча нефти в Ираке сократилась вчетверо. В 1980–1982 гг. эти события привели к новому сырьевому кризису в экономике западных стран и сокращению промышленного производства.

В 1970-х годах, как уже упоминалось, существовал сильный дисбаланс в развитии различных отраслей промышленности. Это указывало на структурный характер экономического кризиса. Отрасли, занимающиеся производством стандартных товаров, не могли расширять свою деятельность из-за удорожания энергоресурсов и строительных материалов. Спрос на массовые товары также снижался из-за насыщения рынка, а также из-за увеличивающейся индивидуализации потребностей потребителей. Отрасли, связанные с массовым производством, потеряли свою значимость, а часть рабочей силы, занятой в этих отраслях и объединенной в профсоюзы, оказалась избыточной. Структурный кризис, порожденный дисбалансом в развитии различных секторов, привел к структурной безработице.
Глубина и масштабность кризиса показали, что мир столкнулся не только с проблемой перепроизводства или избыточного производства определенных товаров и услуг. Это был полномасштабный кризис экономического роста, который показал необходимость структурных изменений в промышленности и перехода к интенсивному типу производства[1, c.87].

В условиях снижения производства, роста инфляции и увеличения безработицы государствам не удавалось исполнить должным образом свои социальные обязательства. Все чаще возникал дефицит государственного бюджета. Стагфляция – процесс, когда при классических последствиях кризиса, таких как снижение потребления, недогрузка производственных линий, увеличения количества безработных одновременно с ростом цен, стала неразрешимой проблемой для доминировавшей в Европе и США неокейнсианской макроэкономической системы. Все это не могло не отразиться на рейтингах правивших в это время партий, среди которых большинство было социалистического или социал-демократического толка.

Поскольку неокейнсианство исчерпало себя, а неомарксистский подход не оправдал возложенных на него надежд, начались поиски альтернативы. Ей стала монетарная модель экономики, амбассадором которой был Милтон Фридман, американский экономист. Ключевой разницей между старой и новой экономической моделью было то, что кейнсианство в различных изводах, будучи детищем эпохи Великой депрессии, ставило своей главной целью борьбу с безработицей; наступившие же времена требовали в первую очередь бороться с инфляцией. И с этой задачей лучше справилась монетарная модель, ориентированная на большую экономическую свободу, меньшее участие государства в экономических процессах и управление экономикой не через административные инструменты, а манипуляциями денежной массой[3, c. 34].

Социально-философский мейнстрим западных стран начал сдвигаться к правому неоконсерватизму. Призывы к ограничению государственного вмешательства в экономику, большей свободе для рыночных отношений и изменению социальной политики в разных государствах звучали все чаще. Укрепление традиционных ценностей, таких как семья и религия, стало импульсом для усиления правых настроений в обществе. Эти ценности, будучи оттеснены молодежными бунтами прошлого десятилетия, возвращали свои позиции. Экономические трудности, приведшие к снижению возможности тратить множество денег на социальные расходы, и также ограничившие уровень потребления населения, привели к тому, что вновь стали цениться такие качества, как трудолюбие, бережливость, предприимчивость[2, c.45].

Еще одной причиной усиления консерватизма был новый этап «холодной войны» в конце 1970-х — начале 1980-х гг. В условиях кризиса политики разрядки напряженности, углубления идеологического и военно-политического противостояния между капиталистическим и соцблоком именно консерваторы стали самыми последовательными и надежными защитниками запада.

На фоне изменения общественных настроений изменяется и риторика докладов Римскому клубу. В 1980 г. выходит три доклада. Сигналом к изменению курса становится первый из них, «Третий мир: три четверти мира», подготовленный французским экономистом М. Гернье, рассматривал опыт экономического развития стран Азии, Африки и Латинской Америки, причисленных к категории наименее развитых. Гернье, вопреки прежним тенденциям, где предлагалось разрешение проблемы бедности стран Третьего мира через их интеграцию в мировое хозяйство с сообразными их возможностями экономическими ролями, говорил об уместности перехода на самообеспечение. Он также подчеркивал важность централизации усилий и реорганизации сельского хозяйства в этих странах. Доклад также содержал установки о заботе об экологических параметрах и объединению усилий на международном уровне для предотвращения вооруженных конфликтов[1, c.117].
Эту линию продолжил тринадцатый доклад. «Третий мир может себя прокормить», опубликованный в 1984 году, анализировал проблему продовольственного дефицита в развивающихся странах. Исследование предлагало различные сценарии развития этих стран, включая возможности импорта продовольствия из других стран или самообеспечения.
В данном докладе, так же, как и в восьмом, были сделаны выводы о наибольшей предпочтительности моделей экономики, стремящихся к самообеспечению, уделяя внимание независимым сельскохозяйственным общинам и их самоуправлению[5, c. 17].

В том же русле держался вышедший в 1985 году четырнадцатый доклад, подготовленный генеральным секретарем Римского клуба Б. Шнайдером, под названием «Босоногая революция». В этом докладе был произведен анализ множества небольших проектов, реализованных неправительственными организациями в странах Азии, Африки и Латинской Америки.

В данном докладе резюмировалось, что деятельность множества небольших независимых рабочих групп для решения локальных проблем эффективнее, чем работа неповоротливых государственных институтов. Однако, по мнению Б. Шнайдера, необходимо преобразовать микропроекты в интегрированные проекты развития, основанные на глобальном видении человечества. В таком развитии приоритет отдаётся удовлетворению потребностей сельского населения, а внимание уделяется местному производству и потреблению продовольствия, а не его экспорту и импорту.

То, что происходит в странах Азии, Африки и Латинской Америки, может быть названо «босоногой революцией», которая осуществляется мирным путем и с уважением к законам. Эта революция на данный момент не связана с политическими партиями и идеологическими структурами. Однако Б. Шнайдер считает, что со временем она может стать политическим движением или попасть в руки экстремистов, став разрушительной силой[4, c.56].

Таким образом, после кризиса неомарксизма, его ухода из мейнстрима евроамериканской политической мысли и ренессанса консервативных настроений, сообразно новым веяниями изменились и подходы, предлагаемые рабочими группами Римского клуба для решения глобальных проблем. Вместо разумного самоограничения, изменения общественной морали в пользу более гуманной и рациональной, отказа от бесконтрольного экономического роста, всепланетных усилий по ликвидации глобального неравенства и борьбе с экологическими проблемами, достижению устойчивого равновесия теперь предлагаются иные методы – большая ответственность возлагается на Третий мир в части самостоятельного решения проблем, отмечается высокая эффективность работы независимых организаций, ригидность существующей экономической модели, необходимость децентрализации и иных структурных изменений в экономике.