Проблемы определения целей конфискации имущества в современном уголовном праве

В процессе развития российского уголовного права отношение к конфискации имущества законодателя и научного сообщества постоянно менялось, что находило отражение в правовой регламентации данного института. За все время своего существования данная мера трижды исключалась из уголовного законодательства и трижды восстанавливалась. Конфискация имущества исторически применялась в основном в качестве дополнительного уголовного наказания, но в современный период она была исключена из УК РФ как вид наказания и восстановлена в качестве иной меры уголовно-правового характера в ст. 104.1 УК РФ. При этом законодатель обошел вниманием вопросы определения целей этой меры.

В свою очередь, анализ норм уголовного закона позволяет сделать вывод, что конфискация имущества дополняет уголовное наказание и отвечает общей цели, которая стоит перед уголовной ответственностью. Так, в ст. 2 УК РФ задачами названы «охрана гражданских прав, охрана собственности, общественного порядка, окружающей среды, конституционного строя, предупреждение преступлений». При этом решение поставленных задач осуществляется путем применения разных видов наказаний и иных мер уголовно-правового характера за совершение преступлений (ч. 2 ст. 2 УК РФ).

Н. К. Кузенбаев подчеркивает, что перед конфискацией имущества, как и перед всеми видами уголовного наказания, стоят одни и те же определяемые законом конечные цели. При этом объем и характер применения конфискации как меры уголовно-правового харак­тера отличается от объема и характера основного наказания в реализации поставленных целей^[1]. Этот вид государственного принуждения обладает некоторыми, присущими только ему функциональными возможностями, вносит свой специфический вклад в осуществление общих целей уголовной ответственности.

Исходя из этого, прямыми целями конфискации имущества в уголовном праве, по нашему мнению, можно считать следующие:

– восстановление социальной справедливости;

– исправление осужденного;

– предупреждение совершения новых преступлений (ч. 2 ст. 43 УК РФ) (в частности, посредством изъятия имущества, с помощью которого возможно их совершение).

Первой из списка законодательно заявленных целей уголовных наказаний является восстановление социальной справедливости. В уголовно-правовой доктрине эта цель, пожалуй, наиболее дискуссионная. Так,
З. Р. Мугинова отмечает, что восстановить социальную справедливость означает вновь воссоздать баланс нарушенного порядка вещей, привести его в соответствие с должным, ранее существовавшим. Если уголовное наказание любого вида в соответствии с действующим законодательством не предполагает какой-либо компенсации причиненного вреда или возврата к изначальному состоянию соответствующих правоотношений, то конфискация имущества во многом направлена именно на возмещение причиненного преступлением ущерба. С. В. Землюков по этому поводу пишет, что уголовно-правовая норма о возмещении ущерба, причиненного преступлением, имеет те же основания применения, что и конфискация. В этой связи, по мнению автора, целесообразно отнести к целям последней также и восстановление нарушенных имущественных прав (возмещение убытков в части реального ущерба)^[2].

Достижение цели предупреждения совершения новых преступлений реализуется посредством превентивной функции конфискации имущества. Она, в свою очередь, выражается в изъятии орудий и средств преступления, что должно делать невозможным совершении новых аналогичных противоправных деяний. Эти вещи изымаются уполномоченными органами для устранения общественной опасности, исходящей от них при их потенциальном применении. О превентивной функции конфискации следует говорить и в отношении изъятия доходов от преступной деятельности и предназначенных для ее дальнейшего финансирования.

Таким образом, социальное значение института конфискации имущества состоит в том, чтобы обеспечивать одновременно восстановление социальной справедливости и лишать современную преступность, прежде всего, организованную, экономической основы. При этом К. Ю. Пантюхин и К. В. Бедарев подчеркивают, что внедряемая в российскую практику
модель конфискации имущества должна учитывать и интересы нормального функционирования экономических отношений в обществе. По мнению авторов, «недопустимо превращать ее в своеобразное орудие экспроприации, передела собственности»^[3].

Такая цель как исправление осужденного, на наш взгляд, в меньшей степени актуальна для конфискации имущества. Она достигается только в процессе отбывания уголовного наказания посредством организации воздействия разных средств исправления, регламентированных, по большей части, уголовно-исполнительным законодательством, в частности, УИК РФ. Авторы, поддерживающие идею обязательного исправления, средством которого является назначенное преступнику уголовное наказание, указывают, что достижение данной цели констатируется фактами правопослушного поведения и осуществлением общественно полезной деятельности осужденного^[4]. Тем не менее, все перечисленное представляет собой характеристику поведения осужденного в определенных условиях содержания при отбывании назначенного уголовного наказания и никак не отражает суть конфискации имущества как меры уголовно-правового характера.

Ряд авторов обращают внимание на карательный характер конфискации иму­щества и кару как одну из ее целей. Такой позиции придерживается, например, С. Т. Сазин^[5]. В целом можно указать, что такая позиция преобладала в научной доктрине в период до 2003 года, когда конфискация имущества применялась в качестве вида уголовного наказания, хотя и исключительно дополнительного^[6]. Однако другие авторы, например, А. А. Пропостин, считают, что конфискация имущества не оказывает карательного воздействия на лицо, совершившее преступление, а является имущественной мерой криминологической безопасности, призванной предупредить совершение новых общественно опасных посягательств^[7].

Мы также не можем в полной мере согласиться с мнением о том, что конфискация имущества преследует такую цель как кара или выполняет прямую карательную функцию. В качестве обоснования такой позиции можно привести следующие аргументы. Так, основания для конфискации возникают только в отношении имущества, которое находится у лица неправомерно. Например, денежные средства, которые представляют собой взятку, находятся у взяткополучателя на незаконных основаниях. В этой связи их правовой режим собственности нельзя признать законным. Даже в тех случаях, когда изымается легальное имущество виновного лица в результате отсутствия или невозможности физического изъятия того объекта, который был получен незаконным путем, факта «кары» также нет. Преступник мог легализовать криминальный доход (сокрыть, уничтожить или реализовать подлежащее конфискации имущество).
В таких случаях государство лишь компенсирует это посредством изъятия имущества, которое принадлежит этому лицу законно.

Однако, при конфискации принадлежащих обвиняемому орудий преступления, а также средств, предназначенных для финансирования терроризма, (п. «в» и «г» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ) действительно реализуется «карательная функция» конфискации имущества. Это обусловлено тем, что данные предметы имеют тесную связь с самим виновным лицом. Несмотря на это, наделение конфискации имущества карательными функциями в современном уголовном праве не отвечает пониманию ее правовой природы.

Полагаем, что, вводя вновь в текст УК РФ нормы о конфискации имущества, пусть и в несколько ином виде, законодатель упустил из виду необходимость четкого указания на цели рассматриваемой меры. В этой связи предлагаем восполнить этот пробел и включить в ст. 104.1 УК РФ новую ч. 2.1 в следующей редакции:

«Конфискация имущества применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также предупреждение совершения новых преступлений».

Таким образом, цели применения конфискации имущества в современном уголовном праве аналогичны целях уголовного наказания, однако считаем, что приоритетными являются восстановление социальной справедливости (возмещение имущественного ущерба) и предупреждение совершения новых преступлений. Конфискация по уголовному праву может быть назначена только обвинительным приговором.