МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В СФЕРЕ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА

Экстрадиция, понимаемая нами как форма международного сотрудничества государств в борьбе с преступностью, заключающаяся в аресте и передаче одним государством другому (по запросу последнего) лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступления (для судебного разбирательства), либо лиц, уже осуждённых судебными органами этого другого государства (для исполнения приговора), требует рассмотрения специфики международного права на современном этапе.

Международное право как «система обязательных норм и принципов, содержащихся и выраженных в признанных субъектами этого права источниках» [1] по традиции, установившейся ещё в ХХ веке, являет собой общеобязательный критерий «при определении границ правомерно дозволенного и юридически недозволенного, через которые осуществляется управление международным сотрудничеством в соответствующих областях или принуждение к соблюдению норм этого права» [там же; см. также 4,]. По традиции считают, что современное международное право содержит общепризнанные и обязательные для всех государств принципы и нормы поведения субъектов международного общения.

При этом представления о том, что миру необходим специальный межгосударственный орган, который обладал бы полномочиями разрешать споры между государствами, стали всеобщими где-то к середине XIX в. Таким органом на текущий момент признаётся ООН, а основные принципы международного права закреплены в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН о прогрессивном развитии международного права и его кодификации от 11 декабря 1946 г. [5.] , в принятой XXV-ой сессией Генеральной Ассамблеи ООН Декларацией о принципах международного права (1970 г.). К ним были отнесены, например, принципы уважения прав человека, соблюдения международных договоров. Основные принципы международного права закреплены в Уставе ООН (ст. 1–2) и других международно-правовых документах [4]. Кстати, если говорить об экстрадиции, то стоит признать, что рост договоров между странами о передаче нарушителей закона был отмечен ещё в XVIII веке. Но только с 1840-х годов начинаются согласованные действия стран в отношении покинувших родину преступников.

Основные принципы международного права носят нормативный характер и признаны нормами jus cogens, т.е. «нормами особого рода», или - иначе - нормами «высшего порядка». Императивная норма международного права является нормой, которая принимается и признаётся международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей нормой общего международного права, носящей такой же характер. Как правило, нормы международного права содержатся в международных договорах и обычаях, а также отражены в законодательстве отдельных государств.

Международно-правовое сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства - а именно к нему относят проблематику экстрадиции - предопределяется сложившимися подходами государств к соблюдению обязательств, предусмотренных международно-правовыми документами. Сущность правовой помощи по уголовным делам заключается в исполнении органами одного государства по запросу компетентных органов другого государства поручений о производстве на своей территории процессуальных действий (и оперативно-розыскных мероприятий) по делу, расследуемому или рассматриваемому в суде запрашивающего государства, а также осуществление других действий в целях обеспечения возможности расследования или рассмотрения такого дела. Тем самым запрашивающее государство фактически частично передает свою компетенцию по уголовному делу запрашиваемому государству. Поскольку оно делает это по своей воле, принцип суверенитета этим институтом не нарушается, а напротив, поддерживается. Тем не менее, именно опасения ущемления государственного суверенитета составляют одно из основных препятствий на пути развития международной правовой помощи. Этот вопрос является предметом ожесточённых дискуссий, особенно в условиях обострения международной напряжённости, как сейчас.

Для людей, далёких от юриспруденции, всё предельно просто - если вина преступника доказана, или есть неоспоримые доказательства, изобличающие некое лицо настолько, что оно должно быть подвергнут следствию или иным оперативно-разыскным действиям, то никакое государство не в праве укрывать его. Тем более, что среди основных принципов международного права —основополагающих норм, носящих универсальный характер и обладающих высшей юридической силой,- сложившихся к ХХI в., относят также принцип уважения государственного суверенитета и принцип невмешательства («в дела, входящие во внутреннюю компетенцию государств»), принцип сотрудничества государств (иначе — «принцип обязанности государств сотрудничать друг с другом»), принцип добросовестного выполнения международно-правовых обязательств и т.п.

Однако специалисты понимают, насколько здесь всё непросто. В современном международном праве экстрадиция (выдача) преступников является одной из самых сложных проблем. Сама процедура экстрадиции преступников - длительная по времени и громоздкая по реализации всего механизма выдачи преступников. При осуществлении экстрадиции (выдачи) преступников могут затрагиваться одновременно суверенные права одного или нескольких государств. Но при её осуществлении обеспечивается полная неотвратимость наказания, что выступает положительным моментом в отправлении международного сотрудничества в борьбе с преступностью, несмотря на наличие разграничений юрисдикций разных государств. Важно отметить, что обязательство экстрадиции преступника возникает лишь на основе наличия соответствующих договоров и конвенций о выдаче преступников между заинтересованными государствами.

В ч. 4 ст. 15 Конституции РФ сказано, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются частью её правовой системы. Следовательно, эти принципы могут и должны непосредственно применяться и неукоснительно соблюдаться государственными учреждениями и судами.

B Российской Федерации в уголовно-процессуальном праве долгое время нормативными основаниями выступали «общепризнанные» принципы и нормы международного права, международно-правовые документы по экстрадиции (Европейская Конвенция о выдаче 1957 г., Европейская Конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 г., принятые в послевоенный период), международные договоры Российской Федерации, нормы Конституции РФ, УПК РФ и УК РФ, нормы иных федеральных законов РФ, практика Европейского Суда по правам человека, решения Конституционного Суда РФ; ведомственные нормативно-правовые акты Генеральной прокуратуры РФ и иных органов государственной власти РФ, постановления Пленума Верховного Суда РФ и иные разъяснения высших судебных инстанций, а также компетентных органов власти РФ и т.д.

Однако события последних месяцев внесли значительные изменения в сложившуюся ситуацию. В эпоху глобальных кризисов, в условиях поляризации позиций разных государств в дни проведения специальной военной операции Российской Федерации на Украине, само собой понятно, что Российской Федерации не выдадут преступника из стран, которые находятся с нами в геополитической конфронтации. Однако политический аспект данной проблемы не отменяет (и даже усиливает) наличия важных для правовой системы нашего государства юридических противоречий в этой сфере.

Символично, что накануне Дня независимости Российской Федерации - 11 июня 2022 г. - президент России подписал законы о неисполнении на территории России постановлений Европейского Суда по правам человека (ЕСПЧ). Вынесенные после 15 марта 2022 г. постановления ЕСПЧ не подлежат исполнению на территории РФ. [8].

Новые законы, по мнению некоторых специалистов, не вписываются в правовую систему Российской Федерации и противоречат конституционным принципам правового государства, а также действующему Федеральному закону «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней». Их принятие расценивают как введение «чрезвычайного правового режима». Возможно, через какой-то промежуток времени они будут видоизменены. Кроме того, ведётся работа по формированию альтернативной судебной инстанции, контролирующей выполнение государствами положений Конвенции СНГ по правам человека, которая идентична Европейской конвенции, действуют Конституционный Суд РФ, Комитет по правам человека ООН и т.п. Российская Федерация стремится сохранить статус правового и демократического государства. [6].

Однако, в плане изучения экстрадиции - особенно на фоне появления понятия «недружественных государств» и иных новаций - мы видим явное противоречие между сложившейся традицией применения принципов международного права и различием в трактовке этих принципов разными суверенными государствами, самих подходов к выполнению международно-правовых обязательств. Ведь сотрудничество государств, например, по уголовным делам невозможно без взаимного признания и приведения в исполнение судебных решений по уголовным делам.

Международный договор, являясь основным источником международного права (что подтверждено в преамбуле Устава ООН, ст. 38 Статута Международного суда ООН, в преамбуле Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.), становится наиболее распространенным способом международно-правового регулирования. Толкование международных договоров часто связывают с их применением, иными словами, за толкованием нельзя признать самостоятельного значения. [2].

В связи с проведением в 2020 г. конституционной реформы, в результате чего термин «толкование межгосударственными органами международных договоров Российской Федерации» получил закрепление в ст. 79 обновленной Конституции РФ. была теоретически переосмыслена иная ориентация общества и государства, включая расширение практики применения международных договоров в российской правовой системе, появление новых субъектов толкования международных договоров в международных отношениях, использующих новые приемы и методы толкования, ранее не известные практике. Более того, можно утверждать, что в международной и национально-правовой практике толкования произошла настоящая революция - в результате проведенной реформы была осуществлена конституционализация толкования международного договора в российской правовой системе. В результате сложилась необходимость на международно-правовом теоретическом уровне уточнить представления о современных параметрах понимания самой категории «толкование международного договора».

Научная традиция исследования теоретических и практических проблем юридического толкования представлена работами таких учёных, как А.Б. Венгеров, С.И. Вильнянский, Н.Н. Вопленко, В.В. Лазарев и др.

В контексте обсуждаемой проблемы можно вспомнить поучительный пример, своего рода юридический казус из новейшей истории. В январе этого года прошёл практически незамеченным один своеобразный «юбилей». Дело в том, что именно тогда появилось новое в российской договорной практике понятие. По мнению Р.В. Енгибаряна и Ю.К. Краснова, «понятие "правопреемник" в отношении России после распада СССР не вписывалось в систему международных правоотношений», которые затрагивали важнейшие проблемы, в т.ч. проблемы безопасности и сокращения вооружений. «Правопреемство не решило бы вопрос об участии России в ООН, в частности в Совете Безопасности, в качестве постоянного члена», т.к. правопреемство не распространяется на членство в международных организациях. И тогда 13 января 1992г. МИД России разослал главам дипломатических представительств в Москве ноту, в которой заявлялось, что Российская Федерация продолжает осуществлять права и выполнять обязательства по всем договорам, заключённым СССР. «В соответствии с этой нотой мировое сообщество молчаливо признало за Российской Федерацией статус государства - продолжателя СССР». [все цитаты из: 3, с.432].

Как указывает доктор юридических наук Гаджиев Х.И., «взаимовлияние правовых культур нередко происходит не на столь очевидном уровне и не зависит от нахождения страны под юрисдикцией международного органа. Проникновение прогрессивных концепций, идей, подходов в методах правовой интерпретации совершается благодаря общности разделяемых ценностей и постоянному стремлению иметь такие регулирующие процессуальные и материальные нормы, которые надежно обеспечивали бы эффективное функционирование национальной правовой системы. Особая роль в этом процессе принадлежит судебному правоприменению, требующему реализации судейских функций с целью правовой аргументации. Обращение к решениям международных судов и судов различных правовых систем не просто усиливает юридическое обоснование, но и выступает в качестве диалектического элемента в судебной аргументации».

Таким образом, значимость толкований правового регулирования (в т.ч. института выдачи преступников), в рамках системы оказываемой государствами правовой помощи по уголовным делам, предопределяется не только национальными интересами самих государств, но и установлением международного сотрудничества государств в борьбе с преступностью.

При этом в сложившихся международно-правовых условиях создание общемирового уголовного правопорядка в настоящее время является утопией.