ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРИМЕНЕНИЯ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА В ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Проникновение технологий искусственного интеллекта в правоохранительную сферу представляет собой один из наиболее сложных вызовов для современного права. С одной стороны, ИИ сулит беспрецедентное повышение эффективности раскрытия преступлений, прогнозирования криминальных угроз и оптимизации ресурсов правоохранительных органов [1]. С другой – его применение затрагивает фундаментальные права и свободы человека, угрожая созданием системы тотального цифрового надзора и автоматизированного правосудия. В Российской Федерации этот процесс развивается стремительно, но асимметрично: практическое внедрение технологий в МВД, СКР и ФСБ зачастую опережает формирование адекватных правовых гарантий и процедурных механизмов контроля [2]. Правовое регулирование находится в зачаточном состоянии, фрагментировано между стратегическими документами, ведомственными актами и точечными поправками в отраслевое законодательство. Данная статья ставит целью систематизировать существующие правовые подходы к регулированию ИИ в правоохранительной деятельности, выявить критически важные пробелы и коллизии, а также сформулировать принципы будущего регулирования, способного обеспечить баланс между безопасностью общества и защитой личности от алгоритмического произвола.

Фундамент правового регулирования закладывается на уровне стратегических документов, определяющих политику государства в области ИИ. Ключевым из них является Национальная стратегия развития искусственного интеллекта на период до 2030 года, утвержденная Указом Президента РФ № 490 от 10 октября 2019 года [3]. Стратегия прямо указывает на приоритет разработки и внедрения ИИ-технологий в сфере обеспечения национальной безопасности и правопорядка, ставя задачи по созданию систем предупреждения преступлений и прогнозирования угроз. Более детальные подходы содержит Концепция регулирования искусственного интеллекта и робототехники до 2024 года (Распоряжение Правительства РФ № 122-р от 28 января 2022 года), которая вводит важные принципы: приоритет безопасности и прав человека, необходимость обеспечения «контроля человека за критически важными решениями» (принцип human-in-the-loop), а также ответственность оператора ИИ-системы [4]. На основе этих документов началась разработка отраслевых этических кодексов. Так, МВД России в 2023 году представило проект «Этических принципов использования систем искусственного интеллекта», в котором, среди прочего, декларируется недопустимость принятия решений о привлечении к ответственности исключительно на основе вердикта алгоритма и необходимость предотвращения дискриминационных смещений [5, с. 78]. Однако эти принципы носят мягко-правовой (soft law) характер и не создают конкретных юридических обязанностей или механизмов принуждения.

Фактическое применение ИИ в правоохранительной практике концентрируется в нескольких ключевых областях, каждая из которых порождает уникальные правовые вопросы. Наиболее масштабным проектом является внедрение систем интеллектуального видеонаблюдения с распознаванием лиц в общественных местах, интегрированных с Единой биометрической системой и базами данных МВД (например, система «Безопасный город») [6]. Правовую основу для обработки биометрических данных создает Федеральный закон № 152-ФЗ «О персональных данных», однако массовое сканирование лиц в реальном времени де-факто вводит режим постоянной идентификации граждан, что выходит за рамки традиционного понятия оперативно-розыскного мероприятия и требует специального законодательного регулирования процедур, целей и сроков хранения таких данных. Второе направление – предиктивная аналитика и криминальное прогнозирование. Алгоритмы анализируют большие массивы данных (статистику преступлений, социальные сети, данные о правонарушениях) для определения «горячих точек» и прогнозирования вероятности совершения преступления конкретным лицом или на определенной территории [7]. Подобные системы, активно тестируемые в ряде регионов, создают риски стигматизации и превентивного надзора за гражданами, попавшими в «группу риска» по алгоритмическому признаку, что противоречит презумпции невиновности. Третья сфера – автоматизированный анализ цифровых доказательств: от сортировки материалов дела и выявления паттернов в финансовых операциях для выявления отмывания денег до анализа переписки в мессенджерах. Здесь ключевым правовым вопросом становится допустимость доказательств, полученных и отобранных с помощью алгоритмов, а также возможность их перепроверки человеком-следователем или судом.

Широкое внедрение ИИ-систем без зрелой правовой базы порождает ряд фундаментальных рисков, ставящих под угрозу основы правосудия.

1. Эрозия презумпции невиновности и смещение бремени доказывания. Алгоритм, помечающий человека как «потенциально опасного» на основе корреляций в данных, может формировать у правоохранителя априорную уверенность в виновности. Это ведет к риску «подгонки» расследования под выводы системы и перекладывания бремени опровержения алгоритмической оценки на гражданина [8, с. 112].
2. Проблема «черного ящика» и невозможность оспаривания. Многие сложные нейросетевые модели не являются интерпретируемыми. Следователь, суд или обвиняемый не могут понять, на каком основании алгоритм пришел к выводу (например, о вероятной причастности к преступлению). Это делает невозможной полноценную проверку и оспаривание такого вывода в суде, нарушая право на защиту и принцип состязательности процесса [9].
3. Алгоритмическая дискриминация. Системы ИИ обучаются на исторических данных, которые могут содержать системные предубеждения правоохранительных органов (например, повышенное внимание к определенным социальным или этническим группам). Алгоритм воспроизводит и усиливает эти предубеждения, приводя к дискриминационным результатам. Российское законодательство не содержит требований к аудиту наборов данных и алгоритмов на предмет выявления и устранения смещений.
4. Отсутствие ясного процессуального статуса. Не определено, является ли вывод ИИ-системы ориентирующей информацией, доказательством, основанием для возбуждения уголовного дела или экспертизой. Нет регламентов, обязывающих фиксировать факт использования ИИ в материалах дела и предоставлять стороне защиты информацию о примененном алгоритме и его основных параметрах [10].

Для минимизации рисков и создания сбалансированного правового поля необходимы системные законодательные инициативы.

Принятие специального базового закона «Об искусственном интеллекте», который бы установил общие требования к ИИ-системам, используемым в публичной сфере, включая правоохранительную деятельность. Закон должен закрепить: принцип подчиненности ИИ целям и ценностям правового государства, обязательность человеческого контроля за финальными решениями (особенно влекущими ограничение прав), прозрачность и объяснимость (где это технологически возможно), обязательность проведения аудита на дискриминационные смещения перед вводом системы в эксплуатацию [11].

Внесение изменений в уголовно-процессуальное законодательство. В УПК РФ необходимо ввести новую главу, регулирующую порядок использования ИИ в уголовном судопроизводстве. Она должна определить: виды допустимых ИИ-инструментов; процессуальный статус сведений, сгенерированных ИИ (например, как «иной документ» с обязательным указанием использованного алгоритма); обязанность стороны обвинения раскрывать стороне защиты факт, цели и методы использования ИИ; право стороны защиты ходатайствовать о назначении судебной экспертизы для оценки работы алгоритма.

Создание института сертификации и аккредитации ИИ-систем для правоохранительных органов. Внедрение любой системы должно быть обусловлено получением сертификата, подтверждающего ее безопасность, соответствие этическим нормам и отсутствие необоснованных дискриминационных смещений. Сертифицирующим органом мог бы выступать подведомственный Минюсту России научно-исследовательский институт с привлечением независимых экспертов и правозащитников.

Развитие судебной экспертизы в области ИИ. Необходимо создание новой специальности судебных экспертов – «исследование компьютерных информационных систем, включая системы искусственного интеллекта», которые могли бы давать заключения о корректности работы алгоритма, наличии в нем ошибок или смещений.

Таким образом, правовое регулирование применения искусственного интеллекта в российской правоохранительной деятельности находится на начальном, переходном этапе. Стратегические установки и этические кодексы задают общее направление, но не могут заменить собой детальное законодательное регулирование, обеспечивающее правовые гарантии. Стремительное технологическое проникновение в такие чувствительные сферы, как видеонаблюдение, криминальное прогнозирование и анализ доказательств, происходит в условиях значительных правовых пробелов, создающих риски для фундаментальных принципов уголовного процесса и прав человека. Успешная интеграция ИИ в правоохранительную систему без ущерба для правового государства возможна только при условии опережающего развития права. Это требует скорейшего принятия комплексного закона, глубокой модификации УПК РФ, создания механизмов независимого аудита алгоритмов и развития новых судебных экспертиз. Целью должна стать не тотальная цифровизация репрессивного аппарата, а создание «умного» правоохранительного инструментария, действующего в четких, демократических правовых рамках и усиливающего, а не подменяющего, человеческое правосудие.