АНАЛИЗ И ХАРАКТЕРИСТИКИ ВЫЕМКИ ПО УСТАВУ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА 1864 ГОДА

Судебная реформа 1864 года дала начало состязательному типу уголовного процесса, что коренным образом изменило систему доказывания и арсенал средств, доступных следователю.

Одним новшеств стало четкое разграничение следственных действий, направленных на собирание вещественных доказательств и документов. В российском законодательстве впервые появился детально регламентированный институт выемки, который был выделен в самостоятельное процессуальное действие и отличался от обыска.

Целью настоящего исследования является анализ юридической природы, оснований и порядка производства выемки по нормам Устава уголовного судопроизводства 1864 года[1].

Актуальность темы обусловлена историко-правовым интересом к периоду зарождения современного уголовного процесса в России.

Согласно Уставу, выемка определялась как «истребование от частного лица или присутственного места и принятие следователем каких-либо определенных предметов или документов, имеющих значение для дела» [1, ст. 487]. В отличие от современного понимания, выемка по Уставу могла производиться не только в отношении конкретного предмета или документа, но и в отношении «всякого рода вещей, подлежащих осмотру» [1, ст. 487], если они находились в определенном месте и у определенного лица.

Нормативной основой для производства выемки служили статьи 487–493 Устава.

Законодатель выделял два основных вида выемки: выемка у частных лиц и выемка в присутственных местах и у должностных лиц.

Ключевым основанием для выемки являлось наличие у следователя достоверных сведений о том, что у конкретного лица или в конкретном учреждении находится определенный предмет или документ, имеющий значение для уголовного дела. Именно эта определенность объекта являлась главным критерием, отличавшим выемку от обыска.

Проведение сравнительного анализа выемки и обыска по Уставу позволяет выявить различия между этими действиями, заложенные законодателями в суть реформы.

Исходя из характеристики искомого объекта, при производстве выемки объект (предмет или документ) конкретизирован, является заранее известным следователю. При производстве обыска местонахождение искомых предметов и следов преступления неизвестно.

Основанием проведения выемки являются точные данные о месте нахождения искомого объекта, а обыска - предположение о нахождении искомых объектов в каком-либо месте или у какого-либо лица.

Выемка имела менее строгую процедуральную форму, в то время как обыск предусматривал более строгую ее форму, связанную с существенным вторжением в частную сферу.

Как отмечал И.Я. Фойницкий, «обыск имеет целью отыскание неизвестного, выемка – принятие известного» [2, с. 215]. Это существенное различие предопределяло различную степень процессуальных гарантий. Обыск, как мера, более глубоко затрагивающая права личности, требовал более веских оснований и санкции судебной власти (судебного следователя или суда), в то время как выемка могла производиться по самостоятельному решению следователя.

Порядок производства выемки был детально регламентирован, что позволяло обеспечить защиту от произвола. При производстве выемки у частных лиц было обязательным присутствие понятых – «свидетелей» [1, ст. 488]. Закон предписывал «предъявить требование о выдаче вещи», и лишь в случае отказа приступать к принудительной выемке [1, ст. 489].

Важной гарантией являлось правило о том, что при выемке документов, содержащих тайну частной корреспонденции, следователь был обязан «запечатать их и приобщить к делу в запечатанном виде», вскрытие конвертов производилось лишь в судебном заседании [1, ст. 491]. Данное положение свидетельствует о высоком уровне защиты частной жизни, заложенном в Уставе.

При выемке в присутственных местах или у должностных лиц следователь действовал через соответствующее начальство, которое обязано было выдать требуемые документы или предметы [1, ст. 492–493]. Отказ в выдаче рассматривался как уголовное преступление.

Несмотря на прогрессивный характер регламентации, на практике разграничение между выемкой и обыском иногда оказывалось размытым, особенно в случаях, когда «определенность» объекта была относительной. Тем не менее, сам факт законодательного закрепления этого различия имел принципиальное значение для развития уголовно-процессуальной науки и практики.

Устав уголовного судопроизводства 1864 года впервые в российском праве установил выемку как самостоятельное следственное действие, направленное на получение конкретного, заранее известного объекта.

Ключевым критерием отграничения выемки от обыска выступала степень определенности искомого предмета, что определяло различный уровень процессуальных гарантий и ограничений прав личности.

Процедуральный порядок производства выемки, включавший требование о добровольной выдаче, обязательное присутствие понятых и специальные правила для документов, содержащих тайну, отражал стремление законодателей найти баланс между эффективностью предварительного расследования и защитой частных прав граждан.

Таким образом, регламентация выемки по Уставу уголовного судопроизводства 1864 года стала важным шагом в развитии российского уголовного процесса, заложив основы для дальнейшего совершенствования этого института. Заложенные в Уставе принципы состязательности, разграничения полномочий и уважения к частной жизни не утратили своей актуальности и в современном уголовном судопроизводстве.